В тени престола. Компиляция 1-12 книга
Шрифт:
Торжественная и всепоглощающая тишина на мгновение накрыла жителей и воинов окруженного города. Священники проходили между рядами коленопреклоненных людей и причащали всех, кто в эти секунды тянулся к Господу, ища утешение и спасение.
Я встал и развернулся, подошел к бойнице и, высунувшись по пояс, крикнул, вкладывая в крик всю ненависть и злобу, накопившуюся в моем сердце за последние дни:
– Сдохните, твари поганые!!!
Монголы в ответ заулюлюкали, отвечая мне брань на своем языке, из их рядов выехал крепкий и широкоплечий всадник в золоченых одеждах и богатой кольчуге, молча поднял руку и без единого крика опустил
Из-за спин всадников, обступавших город сплошным тесным кольцом, вылетел темный рой стрел, которые, с пронзительным и каким-то мерзким воем, понеслись на нас…
– Щиты! Обстрел!!! – успел крикнуть я, поднимая большой щит над головой. Через мгновения, казавшиеся мне вечностью, я услышал требовательный и настойчивый стук стрел, впивавшихся в мой щит и деревянные выступы стен. Закричали первые раненые, которые по неопытности, неумению или неосторожности не успели правильно прикрыться щитами или спрятаться под крышами навесов или домов. Я опустил щит и увидел, что в нем застряло несколько стрел. «Они опытные и умелые стрелки» – решил я и осторожно спустился вниз со стены, но не из-за страха, а увидел, как отец Мадии махал мне, прося подойти к нему.
– Что вам угодно, каган? – Резко, но с улыбкой спросил я.
Он услышал повторный вой стрел, схватил меня за рукав кольчуги и затащил под навес строения арсенала.
– Видите ли, князь… – он замялся, подбирая нужные слова. – Сегодня или завтра все мы умрем. – Он решительно покачал головой. – Именно так и будет…
– С чего это вы, каган, так решили! – Вспыхнул я, стараясь выглядеть бодрым и оптимистичным, хотя и сам понимал, что город нам не удержать, во всяком случае, выдержим пару дней. – Они еще даже к валам не подошли, а вы уже хороните нас…
– Простите меня, старика, за откровенность. – Каган грустно улыбнулся и положил мне руку на плечо. – Я даю вам слово, князь, что ни один из моих людей не опозорит древнее племя булгар и не покинет сражение, только если он умрет…
– Благодарю, каган, за нужные слова.
Отец Мадии посмотрел на меня каким-то тоскливым взглядом и произнес:
– В свою очередь, князь, могу ли я и вас попросить об одном одолжении?..
– Ради Бога, дорогой гость! – Я еще не понимал, куда и к чему клонит отец Мадии.
– Значит, князь, вы даете мне слово, что исполните мою просьбу? – Он схватил мою руку и крепко сжал ее, умоляюще заглядывая мне в глаза.
– Ну да, выполню… – растерялся я, пытаясь вырвать руку и крепких ладоней кагана.
– Поклянитесь именем своего Бога!..
– Клянусь Небом и Творцом всего сущего, каган, что исполню любую вашу просьбу! Вот вам Крест! – Я вырвал руку и перекрестился.
– Спасибо, князь. – Он поклонился мне. – Теперь я спокоен!
Я опешил и удивленно спросил его:
– Что это за просьба?..
Он замялся, опустил голову, тяжело вздохнул и, подняв ее, произнес, глядя мне в глаза:
– Ты убьешь мою жену и дочерей…
– Что?! Ты в своем уме, каган?!..
– Да, князь Михаил, я в своем уме. – Взгляд кагана был тверд и решителен. – Вера и обычаи моих предков не позволяют допустить, чтобы руки язычников и безбожников касались тел наших женщин. Поэтому, князь, я так и разозлился, когда увидел тебя и Мадию. Но… – он снова приумолк, подбирая слова. – Но сейчас, когда смерть пришла за всеми нами, совсем другое дело. Я не желаю даже помыслить, что лоно моей жены, моих единственных дочерей коснется… – он скривился от омерзения. – В общем, князь, ты обязан убить их, чтобы они попали в рай…
– Почему я? Почему?!..
– Наши веры произошли одна от другой, мы в чем-то схожи, а различия
– Да! Я и спасу ее… – Мой голос дрогнул, вызвав грустную и сочувственную улыбку кагана.
– Именно спасешь ее… – он обнял и поцеловал меня. – Спасешь ее душу от позора и вечного проклятия. Именно ты, а никто другой, должен будешь убить Мадию…
– Господи, да за что мне кара такая?! – Я не выдержал и взмолился.
– Ты дал мне слово, князь. – Каган повернулся на свист стрел и, посмотрев на небо, добавил. – Мне пора на стену…
Мишель опустил голову и примолк, собираясь с мыслями. Ги де Леви молча смотрел на его окаменевшее лицо, потерявшее всякие признаки жизни, словно перед ним сидел каменный истукан, а не живой человек. Русич вздрогнул, словно его пронзила судорога, поднял голову и произнес:
– Город продержался два дня. Два дня сплошных кошмаров, пожаров и бойни на стенах. Погода, благоволившая нам вначале, резко переменила настроение и стала теплеть. Лед под солнцем становился мягким и рыхлым, позволяя монголам подвести к валам лестницы. Их умелые лучники буквально залили стены и защитников дождем своих смертоносных стрел, удивительные осадные машины, собранные ими, забрасывали город горящими кулями соломы, пропитанной чем-то, что трудно тушить. Ивана убило стрелой к исходу первого дня осады. Каган продержался чуть дольше моего верного помощника – ликвидируя прорыв с тыльной стороны города, он был буквально изрублен монголами. Воины и жители теряли силы, а враг словно и не ощущал усталость. Каждая новая волна захлестывала стены, грозясь пролиться в город толпами бесновавшихся и озверевших врагов. Таран, подведенный к воротам, почти разбил их. Я, понимая, что город уже не спасти, приказал отходить к детинцу, расположенному на высоком холме…
– Что такое «детинец»? – Поинтересовался Ги, услышав новое и незнакомое слово.
– Детинец – что-то наподобие вашей цитадели, расположенной внутри городских или замковых укреплений. Последняя, так сказать, надежда. Призрачный шанс… – Мишель отхлебнул вина из стакана. – Я руководил отходом, когда упали ворота и враги ворвались в пылающий город. Началась паника, которой я боялся больше всего. Жители и воины, словно стадо перепуганных овец, бросилось бежать к детинцу, сметая на своем пути всех и вся и позволяя врагам практически на их плечах влететь в город. Я и еще десяток воинов из моей дружины попытались организовать контратаку, но были сбиты своими же, затоптаны и, в довершение, на меня упала горящая кровля одного из домов. Я был оглушен, придавлен тяжелыми бревнами и практически скрыт от врагов нагромождением дымящихся останков дома. Сквозь шум я смутно различал вопли ужаса и крики врагов, радовавшихся столь скорой и неожиданной победе. То, что это была их победа, можно было не сомневаться. Только далась они им, ох, какой дорогой ценой…
Мишель замолчал и уставился в пол, обхватив свои пшеничные волосы с едва различимыми седыми волосками. Ги де Леви был потрясен услышанным.
– А что случилось дальше? Что сталось с Мадией?.. – спросил он русича.
– Не знаю. – Грустно покачал он головой в ответ. – Меня откопали только через неделю. Часть жителей и мародеры вернулись к пепелищу и меня совершенно случайно вытащили на белый свет. Города не было. Остались лишь скудные головешки, а от детинца не осталось и следа, только сплошное пепелище…