В тени Рюджина

Чудинов Халег

Ответил Курама не сразу, несколько секунд он молчал, все так же подозрительно рассматривая меня и прижав длинные уши к голове.

— Мадара был таким же слабаком и ничтожеством, как прочие люди, но он был опасен, — наконец, нехотя признал он. — Чакра в его глазах мне не понравилась сразу. Твоя чакра тоже опасна, напоминает Хашираму. Но эмоции напоминают Мадару. Вы оба были слишком уверены в том, что не проиграете.

Я с любопытством посмотрел на Кьюби, который немного подобрался и нервно подергивал хвостами. Кажется, мои слова его немного обеспокоили, но готовности нападать в нем не видно. Поэтому я решил, что можно полюбопытствовать

еще.

— Я надеялся, что ты понял, что несмотря на осознание своей слабости перед биджу, и я, и Мадара, и Хаширама имели шансы на победу, так как знали твои слабости и могли победить не силой, а хитростью, — негромко, так, чтобы слышал только Кьюби, уточнил я. — Но раз уж ты упомянул чакру, то мне стало интересно. Мадара и Хаширама. Их чакра похожа на ту, что имели Индра и Ашура?

В этот раз Девятихвостый молчал дольше, и хвосты его подрагивали гораздо интенсивнее.

— Теперь, когда ты сказал об этом, я припоминаю, что они могли чем-то напоминать друг друга, Мадара и Индра, — наконец, медленно ответил лис. — Хаширама и Асура… Не уверен. Но ты спросил не просто так, значит, должны быть похожи? Ты слишком много знаешь. Про старика и про его детей. Даже про меня.

— Заглянул в прошлое, что в этом такого необычного? — с легкой досадой отмахнулся я.

А ведь я уже думал, что теперь найти Ашуру будет легче легкого. Он ведь может и среди кучи Узумаки в Отогакуре родиться. Выявить такого уникума заранее было бы, по-моему, небесполезно. С другой стороны, схожесть чакр Индры и Мадары уже хоть что-то.

— Ладно, это не так уж и важно, — все еще с чувством сожаления произнес я. — Мы вообще говорили не о том. Так вот, еще со времен нахождения в Ашуре, ты должен был бы догадаться, что даже заведомо более слабый способен победить сильного. И, в отличие от Мадары, Ашура использовал не хитрость. У младшего брата не было шансов победить старшего, если бы не ты, если бы не поддержка его сторонников и отца. Несколько шиноби способны победить тебя и любого другого биджу. Поэтому стоит подружиться хотя бы с частью шиноби. Начни с Кушины и Отогакуре. Пойми их и дай понять себя, докажи самому себе и своему старику, что ты не просто сгусток чакры, что ты сильнее и выше людей и можешь преодолеть самого себя, подавив ненависть первым.

Молча выслушав мою тираду, Курама шумно вздохнул, прикрыв глаза. И только спустя минуту, вновь открыл их, несколько секунд посмотрев сначала на безмятежно медитирующую Отохиме в окружении мико, затем на ожидающее его тело, он с открытой неприязнью и нехотя все же произнес:

— Хорошо. Я готов.

— Отлично, — даже с некоторым облегчением ответил я.

Все-таки, несмотря на то, что я уже некоторое время общаюсь с Курамой через Отохиме, но все равно не могу полностью понять, что творится в его душе, и что он может учудить. С людьми такое тоже часто происходит, но у них хотя бы мысли можно прочитать, да и сам я, вроде, человек и могу прогнозировать поступки других людей. С биджу все сложнее. Они созданы человеком, но не рождены людьми, у них свое внутреннее устройство, полностью основанное на чакре, которое я не знаю как работает. Что они чувствуют, как думают, почему они вообще могут это делать? Хвостатые, конечно, воспитаны людьми и ведут себя более или менее по-человечески, но это совсем не значит, что они и думают, как люди.

Люди воспринимают мир на основе своего опыта и видят не сам мир, а свое представление о нем,

выстроенную в сознании единую гипотезу о том, что их окружает. И человека в детстве долгое время учат выделять из этой целостной картины отдельные предметы: форму предметов, цвета, вкусы, запахи и прочее. Но опыт состоит не только из научения и получения прочей внешней информации, но и из внутренних переживаний. Даже из экспрессии определенных генов при развитии плода и биохимических процессов внутри нейронов.

И если биджу вообще имеют сознание, значит, в них есть некий аналог мозга, в котором существует аналог нейронных сетей со своими механизмами возбуждения. Они получают некий опыт в результате научения, и его можно понять, так как сами Хвостатые воспитывались в человеческой культуре. Но у них нет миллионов лет эволюции за спиной, в их мозгах нет таких же генетически обусловленных, образованных вследствие биохимических закономерностей нейронных групп, считай, инстинктов, которые уже и усложняются научением. У них есть свое основание для интеллекта и сознания, которое вообще непонятно как устроено и, скорее всего, получено от Десятихвостого. Или выстроено самим Хагоромо, но тогда он гений из гениев, и я готов при личной встрече расцеловать его в десны.

Вот только что ж он, зараза, инструкции по эксплуатации своих боевых машин с искусственным интеллектом не оставил, вместо этого понаписав всякую ахинею, которую без риннегана или хотя бы Мангеке шарингана и прочитать-то нельзя толком?

Тем временем процесс помещения Кьюби в новое тело не занял много времени. Без сопротивления биджу потребовалось лишь направить чакру в заранее подготовленную печать, и раскрывшаяся на животе девушки черная бездна, заключенная в кольцо слабо разборчивых письмен, поглотила превратившегося в чакру Кураму.

Еще через несколько секунд тело сделало первый вдох, и прикрытые веками глаза распахнулись, засияв алым огнем.

— Ну, — протянув руку к пытающемуся отдышаться и приспосабливающемуся к новым ощущениям Кураме, произнес я, — со вторым днем рождения, что ли, Курама.

Посмотрев на протянутую руку, Кьюби довольно уверенно схватил ее своей. Похоже, с моторными функциями у него все в порядке. Неплохо.

— Время для первой прогулки по нашей деревне, — сказал я, помогая новому, надеюсь, жителю Страны Звука.

Глава 22. Большое начинается с малого

28 октября 45 года от начала Эпохи Какурезато

Врезавшись в волну, доски обшивки и сам деревянный каркас джонки жалобно скрипнули. Облако соленых брызг взмыло в воздух, вода хлынула на палубу «Уранами», некоторые капли долетели даже до стоящего на юте Забузы. Мрачно смахнув со лба норовящие попасть в глаза брызги, Момочи вновь что есть сил вцепился в отполированную древесину румпеля.

— Лево на борт!!! — разнесся над палубой джонки сиплый рев капитана «Уранами».

— Есть, лево на борт! — таким же охрипшим голосом гаркнул в ответ Забуза, наваливаясь на румпель.

Несмотря на то, что корабль врезался в высокую волну и немного погасил скорость, он все равно двигался слишком быстро, руль поворачивался с трудом и скрипом. Жилы на руках Момочи вздулись, но, пыхтя от натуги, он все же вывернул рулевое перо до левого крайнего положения.

— Руль лево на борту! — сдавленно крикнул Забуза, докладывая капитану.

— На фалах! Паруса поднять! — раздался очередной приказ.