В тени Рюджина
Шрифт:
Я хоть и считаюсь некоторыми людьми богом, но сам стараюсь возвеличиванию самого себя не поддаваться. И обычно не считаю, что имею какое-то моральное право насильственно менять чью-то жизнь по своему усмотрению, однако в случае с Кири я все-таки удержаться не смог.
Когда я впервые решил разослать своих клонов по скрытым деревням, то узнал от шпионов в Стране Воды о планах Мизукаге создать новое подразделение из шиноби с кеккей генкай. Для этого он амнистировал всех людей с улучшенными геномами, запретив их дискриминацию по самому факту своего рождения, и объявил среди них набор в новый отряд. Причем к набору допускали практически всех людей подходящего возраста, не особо тщательно исследуя прошлое кандидатов.
Юным шиноби, дерзнувшим попытать судьбу и примкнуть к селению Тумана обещали не только амнистию и вступление в касту Покоренных, но и возможность подняться по социальной лестнице Кири и со временем даже стать вровень с такими небожителями, как Хозуки и Каратачи. Вот только после набора начался отбор. Мест в новообразованном отряде было семь, а набрали кандидатов в него больше сотни… И мне пришлось убивать детей. Даже несмотря на то, что в итоге сформировали несколько групп, и из сотни детей и подростков в живых осталось больше семи, но мне все равно по прихоти кирининов пришлось лишить жизни многих.
Пришлось — это, конечно, сильно сказано. Я имел возможность проиграть, терял-то я при этом не жизнь, а всего лишь одного из клонов. Однако утрата мною клона не спасла бы жизни других детей, а я бы потерял возможность внедриться в Кири. Я мог бы взбунтоваться и попытаться перебить экзаменаторов, но это привело бы только к смерти вообще всех детей и новому витку страха перед «мутантами» в Кири.
Я оказался в паршивой ситуации, сильно меня возмутившей. Уйти и забыть о случившемся — слишком лицемерно и по-ханжески. Уйти, чтобы вернуться и всех принудить к правильному типу поведения — нерационально, логичнее и проще действовать изнутри, у Ото пока просто мизерные шансы противостоять Кири один на один. Остаться — поступиться своими принципами. Пусть дети шиноби в Стране Воды частенько являются просто моральными выродками, в них взращивается жестокость и приятие насилия, но такая деформация психики детей меня возмущала тоже. У нее ведь есть причины, устранить которые мне сильно захотелось.
— На этом острове мы и в самом деле станем поедающими друг друга акулятами, — мрачно высказался Кисаме, в сердцах пнув подвернувшуюся под ногу гальку.
— Всегда можно наловить морских ежей и моллюсков. Их здесь должно быть много, — присев на гладкий гранитный валун и изображая усталость, заметил я.
— Здесь и нерпы должны быть! — недовольно буркнул Хошигаки. — А от них только кости. Хоть их вари.
— Нельзя кушать нерп! — снова пискнула Сангецу. — Здесь есть брусника. Вкусная!
— Если нет морских тварей, то водоросли точно есть, — кивнув на море, поверхность которого была устлана мясистыми стеблями зеленовато-бурого цвета. — И брусника, конечно, тоже есть.
— Травоядные! — презрительно процедил в ответ Кисаме.
Ну, его можно понять. Неделю питаться солониной и сухарями, далеко не самыми изысканными блюдами, а теперь иметь все шансы лишиться и этого сомнительного счастья — даже мне становится грустно. Перетертые в пюре водоросли типа ламинарии в Стране Воды блюдо местами национальное, но питаются ими бедняки и отнюдь не из-за выдающихся вкусовых качеств данного деликатеса. Несколько горстей брусники с такими перспективами по диете совсем слабое утешение. Тем более, чтобы до нее добраться, нужно будет продираться сквозь заросли ольховника и папоротника.
Мы прошли уже больше половины острова по побережью, и почти везде нам встречались заросли кустарника. Куда не кинь взгляд, ни одного нормального деревца. Пейзаж сменился только сейчас, когда мы вышли на северную оконечность острова. Здесь нам встретилось ровное побережье и на несколько сотен метров уходящую вглубь острова по пологому скату сопки пустошь.
Хотя не так уж это принципиально. Главное, здесь не было ни деревьев, ни еды. Даже с водой проблемы, пока ни одного ручья нам не встретилось. Может, в глубине острова есть озерца с дождевой водой, но поди их найди. Проще морскую воду опреснять, силы на это пока есть.
И все-таки странный этот остров.
— Мы же близко к Пути Молчания? — припомнив карту, спросил я у Кисаме. — Может, Забуза ошибся и мы севернее — почти на нем?
— Да не, тогда здесь бы и растений не было, — хмуро отверг мое предположение Хошигаки.
— Жаль, хорошее объяснение было бы.
— Хорошее? — расхохотался Кисаме. — Ничерта в нем хорошего нет! Если мы попадем на Путь Молчания и не войдем в течение, то нам конец. И ничего хорошего в этом нет.
Я не был бы так категоричен, но в чем-то Хошигаки прав. Этот Путь Молчания — странная и непонятная мне аномалия в море южнее Страны Молний, проходит по границе Страны Воды. Это, собственно, и есть ее естественная граница. Участок океана, протяженный архипелаг севернее основных островов Страны Воды, где находится какая-то чакро-магнитная аномалия, из-за которой всякая живность отказывается там селиться и напрочь отсутствуют воздушные потоки и морские течения, кроме одного, по которому и ходят корабли. Ни за что не поверил бы в существование этого места, если бы не пришлось несколько раз по нему пройти во время миссий по охране торговых судов.
По моим ощущениям, мы были далековато от той аномалии, но, может, здесь тоже что-то вроде нее имеется? Но нерпа, хотя бы одна, череп которой мы нашли недавно, здесь все-таки водилась. В остальном же, остров оказался на диво пустынен. Насекомые, мелкие только, несмотря на прохладу, здесь есть.
Хотя…
Я еще раз окинул взглядом каменистый берег, на котором мы сейчас оказались. Раньше мы шли по галечному пляжу, а здесь он сменился развалами мощных булыжников. Не понятно, с сопки их смело селевым потоком или из моря цунами принесло? Или здесь что-то строили? В принципе, бухточка-то удобная. Закрыта с одной стороны мысом, а с другой стороны — как раз каменный завал. Очень похоже на мол, искусственную насыпь, закрывающую пристань от волн. Правда, пристани не наблюдается, но зато там, где ее можно было бы расположить, видно еще одну груду камней. И на покрытой пожухлой травой пустоши виднеются подозрительные овраги и едва видимый огрызок ровной поверхности как раз недалеко от возможного причала.
Очень это подозрительно!
— Что, возвращаемся с пустыми руками? — взглянув на Кисаме, кисло оглядывающего голый склон сопки, спросил я.
— Зачем с пустыми? Пройдем по тому берегу, забредем в заросли и попробуем набрать этой вашей брусники. Все какое-то разнообразие.
— Ура! — всецело поддержала его Сангецу.
— Значит, идем, — вставая с холодного валуна, тяжко подытожил я.
У нас были очень насыщенные сутки вчера, но сегодняшний день предвещал быть не лучше. Юные киринины, не сговариваясь и без подсказок начальства, сразу же сошлись во мнении, что им необходимо скорее передать сообщение Мизукаге о вероломном нападении Кумо, поэтому никто не собирался задерживаться на острове надолго. Неизвестно, есть ли выжившие после битвы при Косакаве, и удалось ли пережить шторм двум джонкам, сопровождавшим «Уранами». Если их команда — единственные, кто может предупредить о нарушении союзнических соглашений со стороны Облака, то нужно сделать это как можно скорее. Кири никогда в полной мере не доверяло Кумо, но даже так шиноби Страны Молнии имели больше возможностей для неожиданных атак. Чтобы не дать им воспользоваться этим преимуществом, нужно спешить.