В тени Рюджина
Шрифт:
— Чомей, совсем в печати плох стал?! — раздраженно крикнул Кьюби. — Меня не узнаешь?!
— Курама?
Прозвучавший в ответ голос раздавался откуда-то сверху и походил на перекатывающиеся по склону горы валуны. Он был настолько низок, что разобрать речь можно было с трудом. И в нем звучали отчетливые нотки сомнения.
— Ты на диво догадлив, Чомей, учитывая то, что я тебе себя описывал, — ворчливо ответил Кьюби.
— Ты как-то неуловимо изменился с нашей последней встречи, Курама.
— Издеваешься?
— Нет… Может, совсем немного.
Зрение вернулось так же внезапно,
— Ты Орочимару, — произнес Семихвостый, едва повернув голову в мою сторону.
Сложно было определить, куда сейчас смотрит Чомей. То место, где должны быть глаза, было скрыто чем-то вроде рыцарского забрала, за которым виднелся лишь золотистый блеск. Наверняка сами глаза у Нанаби, если они вообще есть, фасеточные. И, даже если бы я их видел, направление взгляда все равно не смог бы определить. Интересно, а на Чомея гендзюцу шарингана и кецурьюгана действуют так же, как и на других биджу?
Чтобы захватить человека в иллюзию додзюцу, нужно, как правило, установить зрительный контакт. А если у противника глаза фасеточные и состоят из сотен простых глазок, то как быть?
— Орочимару, — кивнув, подтвердил я слова Чомея, хотя по его тону не похоже, что он спрашивал, скорее утверждал. — Сейчас не время и не место для долгих приветствий, поэтому сразу перейду к сути дела. Я просил Кураму передать тебе мое предложение. Что ты о нем скажешь?
Ответил биджу не сразу, и я даже предположить не мог, о чем он думает. Техника чтения мыслей не справлялась с физиологией Хвостатых, а мимика у Чомея была даже менее выразительной, чем у Курамы в своем истинном облике. Откровенно говоря, никакой мимики у Нанаби не было. Просто хитиновая маска какая-то.
— У меня нет желания принимать помощь от людей.
— А какие, на твой взгляд, у тебя варианты? — поинтересовался я. — Вечно бежать и прятаться?
— Если хочешь сражаться, то советую принять помощь той стороны, которая будет учитывать твои интересы. Альтернатива — только оказаться в очередной печати. Сейчас слишком много сильных шиноби, чтобы жить как раньше, — недовольно кривясь, добавил Курама.
— Я не говорил, что отказываюсь, — пророкотал в ответ Чомей. — Хотя у меня нет желания принимать помощь людей, это не значит, что я отказываюсь. Орочимару, тебе удалось склонить на свою сторону Кураму, этого гордеца. Это говорит о многом. Я думаю, мы можем договориться.
— Тогда это делать лучше не здесь, а на безопасной территории.
Думал, с ним будет сложнее. Однако, наличие биджу на моей стороне упрощает процесс переговоров. Хотя, думаю, Чомей еще успеет попить моей кровушки, как это было с Курамой. Я это, конечно, переживу, но хорошего настроения не прибавится. Впрочем, все неважно. Лишь бы Семихвостый согласился помогать мне. Мир снова погружается в хаос мировой войны, и я теперь в ней участвую не простым шиноби, а как глава страны. Насоливший
Глава 30. Ниби
17 апреля 46 года от начала Эпохи Какурезато
С кислым видом оперевшись на перила перекинутого между скалами моста, я глядел вперед. Там, за очередным барражирующим сквозь Кумогакуре облаком, скрывалась тренировочная площадка. Одна из многих в этой скрытой деревне, но она была интересна тем, что на ней один юный мальчишка обучался уникальной технике Райкаге — черной молнии.
Не скажу, что меня как-то оскорблял тот факт, что в этой деревне мне никогда не достичь такого уровня доверия, чтобы сам Райкаге обучал хоть чему-то. Не заслужил и не заслужил, в этом нет ничего прискорбного. В конце концов место Райкаге здесь пока занимает марионетка, созданная Малис Ринха. Однако мне было немного грустно, что, имея настоящего Третьего Эя в храме на Кумотори, я не имел возможности лично выпытать из него технику черной молнии. Просто, в целях безопасности, он никогда не имел достаточно чакры даже для простейших техник.
Так как принцип создания черной молнии мне все же был интересен, то я решил поддаться канону и обучить данной технике Даруи — хотя бы издали посмотреть на вдумчиво и наглядно созданную черную молнию. Сравнив увиденное в битве с Райкаге с помощью кецурьюгана с уроками для Даруи, я мог бы больше разузнать об этой технике. Но планы были сорваны. Не то чтобы это было какой-то катастрофой, но все же немного жаль.
Пока выходило, что Курой Каминари — это все же некий тип кеккей генкай. Что-то вроде Стихии Тайфуна, типа сейшицухенка, соединяющего не два разных элемента, а как бы улучшающего один. Может, в этом теле у меня есть необходимый для этой техники геном? И из-за того, что его нет, черная молния у меня не получалась в оригинальном организме? Было бы время и возможность с этим разобраться, не привлекая к себе ненужного внимания…
— Увабами! — радостный крик ввинтился мне в уши.
Поразительно, насколько могут быть раздражающими детские вопли.
— Привет, Югито, — слабо махнув рукой, поприветствовал я скачущую ко мне девчонку. — Самуи, Мабуи…
— Хватит пародировать Самуи, Увабами, — от души хлопнув мне по плечу, приказала Нии. — Даже в такой прекрасный день меня окружают только такие кислые рожи.
Я невольно переглянулся с идущей позади Югито Самуи, и наши лица синхронно скривились. Не то чтобы мы были не рады друг другу, я лично даже был рад увидеть этого забавного ребенка. Просто я как представлю, что в этой компании мне предстоит выйти на миссию, то становится грустно.
Югито, Самуи и Мабуи — это троица подружек была почти неразлучна. И им, как и всему их курсу, скоро исполнится или уже исполнилось по восемь лет. Возраст, к которому в нынешние времена многие уже становятся генинами. В Кумо, перед этим знаменательным событием, ученики Академии должны были пройти практику. Их выгоняли на групповые миссии. Обычно ничего сложного в них не было, да и кураторы из учителей имелись. Просто проверка теоретических знаний, полученных во время обучения. И подготовка учеников к будущей взрослой жизни.