В тени Рюджина
Шрифт:
А вот на Кьюби Тенсо сказалось гораздо серьезнее. Я и не старался перенести его бережно. Сбрызнувший с небес на землю в нескольких сотнях метров от меня Лис подмял брюхом деревья и распластался на земле. Правда, он сразу же попытался подняться, но лапы явно подрагивали. По всему телу были видны рваные раны, сочащиеся кровью. Рыжий мех быстро покрывался алыми пятнами. А местами и вовсе текла не кровь, а кипящая алая чакра — сильные повреждения заставили биджу частично утратить материальность.
Утерев кровь с губ и стремительно несясь к земле, я криво усмехнулся, глядя на ползающего внизу Кьюби.
— Ну, теперь-то можно полноценно сравнять весовые категории, —
С хлопком сведя ладони вместе и сложив ручную печать Дракона, я сжал зубы, почувствовав, как взбесилась чакра внутри меня. Физическая боль быстро отступала, раны мгновенно заживали, но это был лишь побочный эффект от ниндзюцу.
Лесной покров седьмого полигона Отогакуре стремительно приближался, но врезалось в него уже не мое человеческое тело, а быстро растущий шар плоти, покрытой белоснежной чешуей. Ломая ветки и стволы деревьев, он влетел в лес. А через секунду над кронами начали быстро расти восемь могучих змеиных шей, увенчанных зубастыми драконьими головами, чьи багряные глаза зловеще сияли на фоне ночного неба, восемь мощных хвостов сминали старые деревья, неся массивное тело вперед.
Под действием техники Восьми Ветвей я не мог двигаться так же быстро, как и в человеческом теле, да и был слишком крупным, чтобы остаться незамеченным Кьюби. Поднявшись на ноги, биджу издал оглушительный рев, вызвавший ударную волну, помчавшуюся в мою сторону. Но взметнувшаяся вверх земля накрыла вызванный Курамой ураган и обрушилась на него, гася на корню. Но пока отвлекался на Дотондзюцу, Девятихвостый начал вновь собирать чакру для Бомбы Хвостатого.
Я никак не успевал его остановить, а затягивать бой отступлениями и попытками увернуться было нельзя. Моя чакра не бесконечна, и с биджу мне не сравниться. Тенсо исчерпала большую часть моих сил. Сейчас мне нужно было максимально быстро добраться до противника.
Все восемь шей взметнулись вверх, головы образовали круг и испустили темную энергию к центру кольца. Мы собрали энергию для техники почти одновременно. Биджудама полетела в меня, когда шар из сверкающих, скрученных пурпурных молний был завершен. Моя техника во многом копировала Бомбу хвостатого и, наверное, напоминала рассенган, хотя создал я ее после боя с джинчурики Однохвостого, взяв за основу его Футон: Ренкудан и заменив элемент Ветра на Молнию.
Два наполненных смертоносной чакрой шара встретились в воздухе на полпути ко мне. Взрыв превзошел все мои ожидания. Поток разрушительной энергии из Биджудама метнулся в стороны. Шар ослепительного света поглотил все вокруг, породив мощнейшую ударную волну, подхватившую и деревья, и землю. Моя техника, кажется, сплелась с Бомбой Хвостатого, испепеляя материю и разогревая воздух. Столп из молний ударил в небеса, поднимаясь над облаком пыли и дыма.
Чтобы сбежать от ударной волны, мне пришлось нырнуть в землю, используя Дотон: Могурагакуре. Ставшая мягкой и рассыпчатой земля вокруг меня приняла в себя гигантское восьмиглавое тело, словно вода. Не тратя времени, я под поверхностью почвы пополз в сторону Кьюби. Курама из-за взрыва не видел, куда я пропал, и сейчас явно пребывал в недоумении. Настороженно оглядываясь по сторонам, он пытался найти меня.
Аккуратно продвигаясь в толще земли, я чувствовал каждое движение Девятихвостого. Вибрации передавались по земле. Я видел его кецурьюганом. И, оказавшись ровно под Кьюби, рванул на поверхность.
Он почти успел сбежать. Лапы Кьюби уже были готовы оттолкнуться от земли и отбросить тело в сторону, но просто провалились в мягкую из-за моего дотондзюцу почву. Одна из пастей быстро вцепилась в загривок биджу, остальные обхватили тело, быстро закручиваясь вокруг
Постепенно я смог начать блокировать чакру в Кьюби, лишая его сил. Его тело обмякло, из-за сжатой грудной клетки он уже не мог ни дышать, ни рычать. Я позволил себе расслабить челюсти на шее Девятихвостого, вместо этого обвив его одной из восьми ветвей. Освободив все восемь голов, я поднял их к морде Курамы. Он все еще был жив и в сознании, дыхание, похоже, не особо-то и нужно этому монстру. Он смотрел на меня горящими ненавистью глазами, будь возможность — и рычал бы еще.
Мои восемь голов остановились перед взором Кьюби. Во внезапно сгустившейся темноте восемь пар багряных глаз засияли еще ярче. Зрачки Курамы, который физически не мог отвести взгляда от моих глаз, постепенно замерли. Его радужка потеряла цвет, а по ее краю слабо сверкнуло кольцо алого цвета. Ощерившаяся в яростном оскале морда Девятихвостого медленно разгладилась, острые клыки скрылись под губами, глаза почти скрылись под веками.
Кагачи — сильнейшее гендзюцу, имеющееся в моем распоряжении, фактически это усиленное в восемь раз обычное гендзюцу кецурьюгана. И на биджу оно сработало не хуже максимально развитого шарингана. Так что теперь можно немного расслабиться и ждать прибытия моих шиноби.
Глава 17. Принуждение к диалогу
24 сентября 45 года от начала Эпохи Какурезато
Мне пришлось пролежать в обнимку с демоном около десяти минут, ожидая, пока мои подчиненные доберутся до места схватки и завершат все приготовления, прежде чем далеко снизу донесся крик:
— Рюджин-сама! У нас все готово!
Опустив одну из голов к кричащему, я увидел Акичи. Глава клана Узумаки была в непривычной для нее полевой форме. Обычно ее держат вдали от боев и опасностей, так как она одна из немногих, кто умеет пользоваться клановыми секретами и может их передать потомкам.
Под моим взглядом девушка сильно нервничала, что и не удивительно: одна моя голова больше нее раза в три. Отвернувшись от Акичи и осмотревшись по сторонам, я убедился, что группа захвата Кьюби собрана в полном составе и расставлена по своим местам. Хоть сегодня мы и не планировали захватывать биджу, но я готовился к этому. Лишними такие тренировки не были. Здесь же нашлись и Ринха, включая Малис. Вместе с ними была Кушина, которую успели здорово подлатать. Ноги уже на месте, цвет лица здоровый, но в сознание она еще не пришла и вообще, похоже, была сильно далека от этого, учитывая степень повреждений ее системы циркуляции чакры.
Удовлетворившись увиденным, я снова повернулся к Акичи и, распахнув рот, начал отменять технику Ямата. В змеиной пасти быстро выросло мое человеческое тело. Одежда, помимо трех нахлебниц в виде браслета и двух серег, не пережила жизненных перипетий, потому пришлось создавать временную замену из чакры. На время пойдет и так.
— Заковывайте его в цепи, — приказал я, выступив из пасти змея, которая начала стремительно облетать под порывами слабого ночного ветра, рассыпаясь в быстро исчезающий без следа белый песок. — Не забудьте вернуть половину Кушине, иначе ее лечение займет слишком много времени.