В тихом омуте...
Шрифт:
Но именно на обратном пути начались мелкие неприятности – меня самым нелицеприятным образом начали снимать бесшабашные молодые люди. За сорок минут я получила три предложения отужинать в ресторане, два – съездить за город в Репине и какой-то безумный Всеволожск, одно – переспать и одно – выйти замуж.
Неплохо же начиналась новая жизнь, во всяком случае, на безбедное существование я всегда сумею заработать…
"Ну, ты даешь, мать! – восхитился Иван. – Неужели девочка выросла и спустилась с рук, чтобы пойти по рукам?"
"Всегда подозревал, что ты шлюшонка”, – подтвердил опасения Ивана Нимотси.
"Я
На развале у метро я запаслась кипой журналов – от “Бурды” до “Космополитена” – и полночи посвятила поискам макияжа.
Когда с этим было покончено и боевая раскраска уютно устроилась на лице, я аккуратно примерила обновки.
Высший класс, ты готова.
…Утром я уже была у дома Алены на Крюковом канале. Я заняла наблюдательный пост в маленьком кафе напротив арки, рядом с которой стояло несколько машин: две иномарки, названия которых я даже не знала, “Мерседес”, “Ока” и серебристый джип. Потягивая остывший кофе, я загадала на джип, удивляясь собственной лихой наглости, – если это ее машина, то все кончится хорошо и я добьюсь того, чего хочу. В своей затрапезной куртке с низко надвинутым капюшоном я казалась сама себе плохим детективом из дешевой книжонки в мягкой обложке. Но официантка в застиранном переднике, должно быть, думала по-другому. Во всяком случае, она так хмуро смотрела на меня с несчастной чашкой кофе, что пришлось заказать коньяк.
…Алена появилась в двенадцать дня – я сразу же узнала ее: копна светлых небрежных волос, лайковый плащ, высокие сапоги – она выглядела так, как выглядит любая богатая сучка при деньгах. При ее появлении джип издал радостный электронный писк – ты не ошиблась, Ева, все кончится хорошо, на ловца и тварь бежит.
Первая часть плана была выполнена, и я с легким сердцем отправилась досыпать, вносить коррективы в имидж, подсказанные обликом Алены, и готовиться к сегодняшнему вечеру.
В Доме кино давали Альмодовара в рамках европейской премьеры, выяснить это оказалось плевым делом – мне везло, мне катастрофически везло, теперь не придется выпасать ее неопределенное время – Альмодовар был любимым Алениным режиссером, следовательно, она обязательно будет там.
Вечером я уже была на Караванной с кучей денег в кармане, в тройке и со шлейфом духов “Надругательство” за собой. Я была в ленинградском Доме кино в свой прошлый и единственный приезд, он не очень понравился мне и показался похожим на город – никакой теплоты, простреливаемый насквозь паркет и колонны, облагороженные десятилетиями советской власти.
Но сейчас это не имело никакого значения.
Зеленая бумажка и здесь сотворила волшебство – вахтер, грудью стоявший на защите отечественного кинематографа, безропотно пропустил меня, очевидно, подавляя искушение взять под козырек.
…На испанца Педро Альмодовара с его очередным буйством анилиновых красок и героином в качестве действующего лица, я даже не взглянула.
В Доме кино было несколько точек общепита, разделенных холодным неуютным залом, включая демократичное кафе для молодых киноснобов и безработных редакторов с “Ленфильма”, и вечно задымленный бар для публики побогаче. Я внедрилась в бар, заняла угловой столик, взяла бокал самого дорогого вина и стала терпеливо ждать.
Я знала ее повадки – сейчас
Но она появилась – как раз в то самое время, когда я мужественно отгоняла от столика очередную отару жаждущих познакомиться подвыпивших молодых людей. “Здесь занято”, – сквозь зубы говорила я и для пущей убедительности поглядывала на часы.
Она появилась и сразу же выдернула из всей укутанной сигаретным дымом тусовки именно меня. Через минуту, заказав коньяк, она была уже у моего столика, совершенно естественно; он единственный не был занят. Я отметила ее хищно блеснувший взгляд, уже готовый к атаке (если во ВГИКе она и была немножко ханжой, то теперь уж точно раскрепостилась).
Алена мгновенно оценила меня – так, как могут оценивать понравившуюся женщину только мужчины.
– Не помешаю? – светски спросила она. “Ну как ты можешь помешать, моя дорогая!"
– Нет, – равнодушно сказала я, пододвигая колени.
Несколько минут я сидела, прикрыв глаза и потягивая вино. Теперь у меня была возможность поближе рассмотреть Алену, которую я не видела шесть лет.
Она действительно не изменилась, только подбородок стал жестче и губы вытянулись в решительную, почти мужскую линию. Но она была чертовски хороша, нужно признать, роскошная сука из моего вгиковского прошлого.
Я допила вино, в полном молчании резко поднялась, отодвинув стул; между столиком и стеной была слишком узкая полоска пространства, и я – невольно – задела Алену грудью и – случайно! – положила руку ей на плечо.
– Извините.
Я была близко – настолько, чтобы она уловила аромат духов, тех самых, которые так нравились ей. Не затягивая сцену, я подошла к стойке и заказала себе еще бокал вина.
Вернувшись, я натолкнулась на откровенно оценивающий взгляд Алены (“Да ты стала профессионалкой, Алена Гончарова!”). Теперь она предупредительно сдвинулась, чтобы пропустить меня в угол.
Несколько минут мы молча сидели рядом, лишь изредка она поднимала руку, отвечая на чьи-то многочисленные приветствия.
Я посмотрела на часы с обеспокоенным видом, застегнула сумочку (“Ну, давай, разве ты не видишь, что смутный объект желания уже готов сделать ноги!”) – и только тогда Алена решилась:
– Эти духи называются “Надругательство”. Я права? Вот оно! Я сделала небрежно-удивленное лицо.
– “Изнасилование”. Мне больше нравится изнасилование.
– Правда?
– А вам?
– Вообще-то, у меня другие эротические фантазии. Еще бы!
– Никогда раньше вас здесь не видела. “Здесь-то нет, но не ты ли утирала мне мокрую рожу после мелких ссор с Иваном?.."
– Конечно. Я вообще первый раз здесь.
– Вы кого-то здесь ждете?
"Тебя, кого же еще. Дождалась, слава Богу!"
– Да. Должен подойти один молодой человек.
– Я бы на его месте не запаздывала.
– Почему?
– Уведут. Такую девушку обязательно уведут.
"Уж не ты ли?"