В тишине космоса нам не рады
Шрифт:
Одержимая оскалилась треугольными зубами. Понятно, к чему это сказано и что случилось с сопротивляющимися.
— Отлично, у вас есть трофей, офицер, поздравляю. Но меня интересует иное. Серина, она еще функционирует?
Лейтенант удивленно переспросил:
— Мэм?
Одержимая повернулась к мужчине.
— Ваш корабельный ИИ. Он все еще функционирует?
На помощь подчиненному пришел майор.
— Нет, офицер. Серина стерла себя в 2537 году, после вспышки инфекции.
Мы опоздали. Я не была знакома с Сериной, разумеется. Но все же надеялась,
— Невозможно спасти всех, Томоко, — раздался за спиной одержимой голос офицера с «Юпитера».
Я показательно поморщилась.
— Я знаю. Но это не значит, что мне это нравится, майор.
Вмешался майор Блейк.
— Что значит «помочь»? Серина выработала свой срок. Она и так долго держалась.
Я подняла руку, показывая, что объясню сама.
— Вы многое проспали, майор. Энергооружие на наших кораблях, как на «Юпитерах», новые системы защиты, победы и поражения. Мы научились восстанавливать ИИ. Частичная перезапись, и она смогла бы работать еще годы, если не десятилетия. Процесс можно повторять. Но мы опоздали!
Тишина в ангаре несколько затянулось. Нужно решать вопрос. Я повернулась к Блейку.
— Прошу прощения, майор. Мне просто неприятна вся эта ситуация. Лейтенант Томоко, СВР. Вы упомянули инфекцию. Расскажете побольше? — и улыбнувшись максимально дружелюбно добавила, — пожалуйста.
Мужчина указал в сторону выхода.
— Полагаю, вам больше сможет рассказать майор О’Нил, глава нашей медицинской службы. Вас проводят.
В качестве сопровождающего мне выделили десантника, который посмотрел на броню коллег, и шепотом, поинтересовался:
— Десанту выдали новую броню?
Десантник с «Юпитера» посмотрел на меня, на уши, я только улыбнулась, легко так, без «челюсти».
— Я совершенно ничего не слышу и иду по своим делам. В медчасть.
Наш десантник так же шепотом ответил коллеге:
— Да. Вы и правда многое проспали. Мы нашли дружественных ксеносов, расу роботов, которая дружит с СВР. Они и делают нам броню, в том числе. Хорошая штука, не как у Спартанцев, конечно, но прочнее, чем было. И с замкнутой системой дыхания.
Солдат присвистнул, косясь на одержимую, я же делаю вид, что обшарпанные стальные коридоры меня интересуют больше, чем их разговор. И это действительно так, я вижу следы боя. И не только, в стыках есть засохший материал. Как интересно.
— Серьезно? — спросил местный, — Отщепенцы от ковенанта или как эти, азари?
— Второе. Здоровенная мать её рептилия, весом как пять человек.
Пусть общаются. Я и ожидаю, что голодные до информации, лишенные новостей люди будут хвататься за все подряд. Сама же подмечаю следы боя, не всегда убранную засохшую кровь. И хм… На стыке явно что-то.
— Мэм?
Я подняла руку, рассматривая желтоватый след. Оно попало в стык, вероятно потому и не вычищено. Выдвинула коготь, пытаясь подцепить этот странный… Нет, не странный. Мертвый, но такой знакомый материал.
— Что вы сделали с телами? —
— Кремировали, — ответил новый голос, — майор О’Нил. меня обеспокоило, что вы никак не можете дойти до медчасти, лейтенант. Лейтенант Томоко, верно?
Я слегка поклонилась.
— Так и есть, О’Нил-сан. Хорошо, что сожгли. Но вот корабль придется повторно стерилизовать. В стыках форма осталась. Не уверена, что живая. Скорее не живая. Но лучше не рисковать.
Мужчина кивнул.
— Разберемся. Неужели эта зараза ходит по галактике? Сначала та ученая азари интересовалась, теперь вот разведка.
Что приятно, внешность аватары мужчину не волнует вообще. Даже десантники обратили больше внимания, чем медик. Суровый, твердый мужчина. Я, очищая коготь предложенной салфеткой, ответила:
— Нет, слава Руке, нет. Просто некоторые археологи лезут во всякие дыры, а потом распечатывают холодильники, в которые лучше не лезть. Идемте, нам нужно многое обсудить. Очень многое.
А с «Лонгина» начнут выгрузку корабельного реактора. Да и двигатель нужно поставить хотябы на двадцать световых лет. Прежде чем забирать корабль, его придется кустарно модифицировать. Вероятно, команду снимут, а корабль доберется до места своим ходом. Офицеры как эти, пережившие несколько боев и имеющие боевой опыт против ковенанта, ценные специалисты. Не зря же ради них два «Юпитера» пригнали.
46. Справедливость
Инстант. Осталось-1.
Кхаэла, капитан Ворхесс, батарианская Гегемония, планета Клос.
Клос, планета скал, камня и развитой добывающей промышленности. Рабовладельческой добывающей промышленности батарианской Гегемонии. Пейзаж напоминает марсианский, температура поверхности достигает восьмидесяти градусов, ветер в сотню-две километров в час — норма.
Вся инфраструктура расположена в шахтах, под поверхностью колонии, за исключением отдельных построек, прикрытых атмосферными куполами. От шахт и завывающего ветра на поверхности, словно огромные иглы, уходят в небо платформы орбитальных лифтов, которые и удерживают работорговцы, обеспечивая связь колонии с внешним миром. Они же удерживают логистические центры и станции на орбите. А шахты населены низшими кастами чернорабочих, которые живут среди пыли и камня. Рабы живут среди них, фактически в равных условиях. Тот случай, когда жизнь батарианца и не батарианца отличается не сильно.
Здесь добывают все что угодно, доставляемые в шахты пища и кислород служат для рабочих платой, фактически обеспечивает их жизнь. В обычных условиях для рабочих это была бы нерешаемая проблема. Все восстания подавлялись, когда рабочие начинают массово умирать от голода и задыхаться, инфраструктура расположена вне их обычной досягаемости. Любой бунт обречен заранее.
Но красное движение пришло не снизу, а сверху. Рудовозы, лишенные руды, но полные солдат пристыковались именно к орбитальным лифтам, к сортировочным платформам. И внутрь хлынули десятки и сотни вооруженных и очень злых революционеров. И к такому надзиратели оказались не готовы.