В тишине космоса нам не рады
Шрифт:
И вот я смотрю через глаза Ворхесса на прибитого к стене кирками батарианского губернатора с коллегами и командирами, образуя занимательную инсталляцию. На кровавую баню, устроенную во дворце, трупы и своих и чужих, и думаю, что дальше. Над зданием реет красный флаг, но конец ли это?
Нет, это только начало. Вы взяли власть, молодцы. Еще неделя, ну может месяц отпраздновать. А дальше наступает работа. Вам нужны новые социальные институты, вам нужны те, кто будет заставлять эту систему работать. Не только рабочие, но и чиновники, бюрократия, вооруженные силы и флот. Те, кто будут находить и расправляться с врагами
Часть этого можно будет получить как благодаря советникам Цитадели, так и своими силами, методом проб и ошибок. При этом всегда будут недовольные, оказавшиеся на обочине дележки власти и так и не получившие обещанных благ. Будут те, кто продался КхарШану или просто коррупционер. Будет сам КхарШан, стремящийся вернуть своё и вернуть всё как было. Преступники, некомпетентные, недовольные будут раздирать эту систему годами.
Можно было бы сказать, что эта победа — счастливый конец истории батарианцев, но это только начало. Начало кризисов, конфликтов, гражданских разборок. Литься кровь, убийства, войны будут сотрясать эти территории еще годы, десятилетия.
Финал истории еще далеко и я не знаю, будет ли он счастливым, или их общество расколется и будет поглощено, или умрет в кризисах, чтобы переродиться в нечто иное. Разумеется, и Цитадель, и ККОН, как прямые участники событий, будут иметь агентов влияния и тянуть одеяло на себя. Но это уже совсем другая история. Однажды она наступит, но не в ближайшие месяцы или даже годы. Пока же будет кровь, пот и пыль. Мы будем следить за их успехами. Потому что за соседями нужно присматривать. И при необходимости ломать дредноуты, пока они еще походные чайники.
Смена приоритета внимания.
Эден Прайм. Планета вне владений людей и точек интереса. Официально. У людей нет здесь колонии, только небольшой исследовательский лагерь, копающий протеанские руины. Официально. Неофициально все несколько интереснее.
И сейчас одержимая в недрах древнего протеанского комплекса вышагивает по огромным темным залам. Точнее не вышагивает, тут километры и километры блоков, ранее наполненных стазисными капсулами, а сейчас просто пустых и темных. В шлюзовых дверях между блоками прорезаны дыры, через которые мы и движемся во тьме переходов. Мы едем на грузовом «вепре», по сути грузовик с основой армейского джипа. Водитель знает дорогу и неплохо тут ориентируется, не особенно разговорчив, что меня устраивает.
Можно осмотреться, отмечая, что место не такое заброшенное, как хочет казаться. Камеры и датчики в оставшихся от капсул нишах, укрепленные нестабильные зоны. Хотя тьма кромешная, конечно, да и состав воздуха для человека не лучший, поэтому мы с водителем в масках.
— Сектор С, тестовые лаборатории. Подъезжаем, — произнес солдат с эмблемой обычного десантника на плече, рядовой. Ну разумеется, верю.
Я усмехнулась, с улучшенным зрением тьма этих коридоров мне совершенно не мешает. СВР поступили хитро: ближайшие к выходу тоннели выглядят так, словно они пусты, выпотрошены и брошены экспедицией. Следы резки, кромешная тьма, спертый воздух и пустота. Придется пройти весьма далеко правильным маршрутом,
Есть у СВР такая милая практика, будучи заключенным за тяжкие и особо тяжкие преступления можно подписать договор о участии в экспериментах. Если выжил — свободен. Так написано в договоре. По факту ты слишком много можешь знать, так что дорога эта всегда в один конец, и он вам не понравится. Но добровольцев хватает, как и лабораторий для их утилизации.
Лаборатория аномальных материалов, лаборатории артефактов, тестовые зоны, лаборатории аномальных газов и излучений. Здесь, во тьме и тишине стазисных хранилищ Эден Прайм, на глубине сотен метров ведутся очень интересные исследования. Которые мне и нужны, а точнее командованию, желающему наблюдать за процессом через одержимую.
Мы остановились в тёмном свете внешних ламп, на прицеле турелей. По сути зал перегорожен прочной стеной с бойницами, турелями и орудиями. И это не говоря о ловушках в полу, для незваных гостей. Но у меня есть приглашение. Одержимая встала, и громко произнесла:
— Доброе утро. Пусть сейчас и вечер. Впустите, я волшебное слово знаю: тунц.
Турели втянулись, и открылась не главная дверь, а незаметная металлическая ниша сбоку от большого транспортного шлюза, уехав в стену. Выглянувший охранник помахал нам:
— Вечер добрый. Заходите, мы готовы начинать. Вас и ждут, куратор. Опаздываете.
Я спрыгнула на металлический пол, каждый шаг по которому хорошо слышно. Взмахнула хвостом и быстро пошла к солдату.
— Прошу прощения, мы были заняты сокрытием площадки артефакта. Я готова, давайте пройдем сканирование и отправимся в тестовую зону.
Нужно же сделать вид, что мы закончили раскопки и улетели.
— Конечно, куратор, — кивнул охранник, — прошу за мной. Правила вы знаете.
Правила включают идентификацию, проверку личности минимум дважды, двигаться строго около охранника, никуда не отходить. Иначе задержат.
Внутри комплекс большой, светлый и собран из типовых отпечатанных на трехмерном принтере панелей. Залы протеанского стазисного комплекса были большими, сотни метров в длину, около сорока в высоту. Так что можно без проблем разместить многоэтажные здания. Причем экранирование там такое, что на поверхности никто ничего не поймет и не заметит, хотя в этих залах имеется пара реакторов и много энергоемкого оборудования. Меня интересует два помещения, две тестовые зоны. Немного серо-голубых коридоров, два поста охраны, и мы оказались в разделенной на две части комнате.
В части исследователей, за бронестеклом, стоит Ялорай и группа ученых. Инсектоид как обычно заставляет окружающих нервничать. Я присоединилась к ним. Обменявшись кивками, спросила:
— Как проходит тест?
Профессор, лысый, старый, в очках и белом халате, произнес:
— Очччень хорошо. Мы подключччили к подопытным кристаллическое устройссство, которое передает разные вещи и тестируем их передаччу. Нам удачччно удалось передать через устройссство простые навыки. Ссегодня мы тесстируем передачу восспоминания.