В третью стражу
Шрифт:
— Ну что ж, в этом я вас как раз понять могу. — Кивнул Олег. — Я ведь тоже в некотором роде государственный чиновник… Вы будете докладывать комкору Урицкому или самому Ворошилову? — Спросил он, ломая линию разговора.
Штейнбрюк сжал челюсти чуть сильнее, чем следовало, и ожидавший его реакции Олег этого не пропустил.
— Полноте, Отто! — Открыто усмехнулся он. — Неужели мне нужно выпытывать такие подробности у вашей симпатичной шлюшки? Вы думаете, мы не знаем, что ранее вы работали в ИНО НКВД, а потом перешли вместе с Артузовым в разведуправление армии?
— И что же из этого следует? — холодно
— Ровным счетом ничего. — Так же холодно ответил Олег. — Я всего лишь поинтересовался, на каком уровне вам предстоит докладывать?
— На высоком. — Коротко ответил Штейнбрюк.
— Ну что ж… — Олег достал сигареты и тоже закурил. — Вы передадите тому, с кем будете говорить, мою просьбу, прежде всего, исходить из тех двух определений, которые мы с вами сейчас обсуждаем. Если они вас поймут, то на будущее мы будем застрахованы от досадных ошибок, вызываемых неправильным «прочтением» ситуации.
— Продолжайте, Себастиан, я вас внимательно слушаю…
— Куда мы поедем? — Спросила Таня.
— В Арденны. — Ответил Олег, пытавшийся понять, следует ли ему опасаться этой поездки, и если да, то почему?
— В деревню к тетке, в глушь, в Саратов… — меланхолично процитировала она Грибоедова.
— Вот именно. — Согласился он.
— А почему именно в Арденны? — Обдумав что-то насущное, спросила Таня.
— Спроси об этом месье Лежёна, — пожал плечами Олег. — Это он место нашел.
— Слушай, — нахмурилась Таня. — Все хотела тебя спросить, я могла видеть Ги раньше? У меня такое ощущение…
Могла. — Усмехнулся Олег. — Видела.
— Где?
— В Гааге.
— В Гааге?
— Ты вышла от Кривицкого, пошла по улице…
– «Мафиозо»! А я все думала, как ты это все…
— Не думай! — Улыбнулся Олег. — Не надо все время думать. Отдохни.
Глава 13. Бесаме…
Следовало признать, «домик в Арденнах», оказавшийся при ближайшем рассмотрении «домиком в Лотарингии», понравился Тане куда больше, чем внутренняя гостиница управления, каюта второго класса на немецком пароходе, или, наконец, гостиничный номер в Брюсселе, который только некоторые советские товарищи могли счесть «роскошным». Впрочем, и у Жаннет опыт по этой части оставлял желать лучшего, но Таня была «родом» из совсем другого мира, так что…
«Да, — решила она, «сбрасывая вещички» в предназначенной ей комнате на втором этаже. — Мне нравится это скромное буржуазное жилище».
Под личные апартаменты ей отвели «комнатушку» площадью в жалких двадцать пять-тридцать квадратных метров, едва ли не треть которых съедала огромная дубовая кровать.
«Двуспальная… Дву…»
С этим явно надо было что-то делать. Вопрос лишь, что? Татьяна — если верить собственному сознанию — проблему эту пока рассматривала исключительно с теоретических позиций. Хотя и ее — ну что же с этим поделаешь! — столь долгое воздержание начинало…
«Ну, скажем, беспокоить. Ведь можно же так сказать?».
Однако, кроме сознания, в наличии имелось еще и подсознание, где пряталась ее альтер эго — Жаннет, и откуда долетали по временам такие… э… ну, скажем, «образы и… идеи», что становилось
— Тьфу ты! — В голос открестилась от нахлынувших… из подсознания — откуда же еще?! — соблазнов Татьяна и решительно отворила маленькую дверь напротив изножья кровати.
«Однако!»
То есть удивить кого-нибудь в двадцать первом веке ватерклозетом, устроенным в смежном со спальней помещении было сложно, даже если у человека такой роскоши отродясь не бывало. Но в тридцать шестом это было что-то, тем более, помимо унитаза здесь и ванна с душем имелась и биде!
«И горячая вода, небось, есть…»
Ну, разумеется, и горячая вода имелась, поэтому Татьяна первым делом полезла в ванну.
«Подождут», — решила она, вспомнив о компаньонах. И действительно, вряд ли Ольга — ее Таня называла про себя Ольгой с не меньшим усилием, чем Олега — Олегом — так вот: вряд ли Ки… то есть, тьфу! Ольга, разумеется, бегом будет бежать, чтобы поскорее спуститься вниз, в гостиную. Не похоже на нее нынешнюю, да и куда, в самом деле, спешить? Они же сюда на «пару дней» приехали. «Чтобы отдохнуть, — сказал Б… Олег. — «И о будущем на досуге поразмыслить». Каникулы у них, если кто не понял, и…
«Гори все ясным пламенем! Я хочу принять ванну. Ванну. Принять. ХОЧУ!»
Когда-то давно, в студенческие еще годы, посмотрела Таня фильм Бунюэля «Скромное обаяние буржуазии». Так вот, самого фильма она сейчас не помнила, но название его всплыло в голове как-то само собой и, разумеется, без какой-либо содержательной ассоциации с творчеством французского режиссера, стоило лишь погрузиться в горячую, дышащую паром, но не обжигающую воду. Погрузиться, вытянуть ноги и откинуться спиной на прогретую бронзовую стенку ванны, закурить неторопливо, и, наконец, положить голову на сложенное в несколько раз полотенце, пристроенное на край… Чудо! Чудесно… Просто замечательно… И кто бы ни был тот человек, который позаботился припасти для нее, начинавшей уже забывать о чудесах химии двадцать первого века, «цветочный аромат» для ванны, кокосовое мыло, и жидкие шампуни — фиалковый от Schwarzkopf и Dop от l'Or'eal — слава ему и почет, этому человеку, и низкий наш женский поклон, и отдельное мерси от уставшей и перенервничавшей до полного «не могу» молодой советской разведчицы Жаннет Буссе.
Да, так сибаритствовать можно, и жить так можно, нужно и удивительно хорошо. И на Таню само собой снизошло состояние расслабленного покоя, физического и душевного.
«Нирвана…»
Ей было настолько хорошо, что она озаботилась даже — и неоднократно — вопросом, а не послать ли на фиг эту «рыбалку», то есть все эти светские посиделки в гостиной, если ей и так уже замечательно хорошо?
«Остаться здесь, лежать вот так, добавляя по времени горячую воду… Потом забраться в постель и спать…»