В тупике бесконечности
Шрифт:
Он откинул ее тяжелую косу за спину, провел ладонью по щеке, вдохнул ее запах.
– Твое подлинное Я сейчас передо мной, – сказал он. – И никакие биочипы его не заменят.
Она прикрыла глаза, на щеках задрожали тени от ресниц; потерлась о его ладонь.
– Поверь, Татья, я сделаю все, чтобы найти виновных, – сказал Егор. – Восстановлю свое доброе имя, верну службу, семью. Верну и твою жизнь тоже.
Она улыбнулась краешком губ, и Егору показалось, что это улыбка сквозь слезы.
– Давай, иди в мотель, сними нам номер, – попросил он. – А я пока на заправку смотаюсь.
Она со вздохом открыла глаза, отодвинулась. Егор видел, как колышется в
– Пакеты с вещами забрать из багажника не забудь, – бросила перед тем, как выйти в московскую ночь.
Дверца захлопнулась.
Какое-то время Егор сидел неподвижно во мраке салона и смотрел немигающим взглядом на пробирку. Еще ни разу в жизни Бестужев не ощущал себя таким никчемным и беспомощным. Разве можно выиграть эту войну в одиночку? Нет. Один в поле не воин, нужны союзники. Он достал из кармана куртки коммуникатор и набрал код. Придется пойти на риск.
Через секунду-другую на дисплее появилось веснушчатой лицо Кротова. Завидев собеседника, Дима нелепо отвесил челюсть.
– Егор?
– Ага. Он самый.
– Ты же… Черт… – Дима зажмурился, будто желая прогнать кошмарный сон. – Бес, что, черт возьми, происходит?
– Меня подставили, брат. Я лихо вляпался и вряд ли выкарабкаюсь без твоей помощи. Надо встретиться. Срочно.
Интерлюдия
Главное управление Комиссариата, метроплекс Москва-Сити
Лифт плавно уносил наверх. Сенсорная панель светилась синим, стрелочка мигала у отметки «этаж 22», рядом горела голограмма с описанием кабинетов и отделов. Дмитрий Кротов стоял, заложив руки за спину. Старался всем видом показать спокойствие, но когда взгляд наткнулся на надпись «Отдел-6», нервы стянуло тугим узлом.
В Комиссариат его вызвали рано утром. Тогда не отошедший ото сна Дима не смог даже сообразить, что ответить суровому мужику в форме с треугольниками на погонах. Комиссар недобро посмотрел на него из коммуникатора и приказал: «Капитану Дмитрию Кротову, прибыть к 8:00 в Комиссариат, в «Отдел-6» по борьбе с преступлениями должностных лиц». Конечно, Кротов знал, что его вызовут и даже морально подготовился, но не думал, что это случится так скоро — через несколько часов после звонка Бестужева. Вывод напрашивался один: его коммуникатор на прослушке.
Лифт замер на двадцать втором, створки распахнулись с глухим шелестом. Поправив ворот кителя, Дима пошел прямо по коридору, к кабинету комиссара Данилевича. Форму Кротов надел соответствующую требованиям – белый китель с воротником стойкой и белые брюки с острыми, как лезвие ножа, стрелками. Подозреваемые на допрос всегда являлись в белом. А в том, что его подозревают в содействии бывшему напарнику, а ныне ренегату Егору Бестужеву – сомнений не оставалось.
– Капитан Кротов по указанию Комиссариата прибыл, – отрапортовал Дмитрий.
Комиссар пристально на него посмотрел и кивнул на стул.
— Проходите, капитан, присаживайтесь.
Это был человек с острым гладковыбритым подбородком и карими раскосыми глазами, глядящими из-под прямых черных бровей. И все бы ничего, да только под его взглядом делалось неуютно, словно под лучом сканера, просветившего до внутренностей. Кротов отодвинул стул, ножки со скрипом царапнули пол. Он сел и положил руки на стол, сплел пальцы в замок.
— Не стоило надевать белое, – добродушно заметил Данилевич. — Вас ни в чем не подозревают, капитан.
Диме хотелось добавить «пока не подозревают», но сказал другое:
– Иного приказано не было, я действовал согласно инструкции.
– В «Белую комнату» еще успеете, — со смешком заметил комиссар. — Сейчас я пригласил вас для беседы. Доверительной беседы между честным полицейским и комиссаром, которого правда и справедливость заботят больше всего.
Сложно сказать что хуже: «Белая комната» или вот такая доверительная беседа. В «Белой» обычно проводили допрос. Полицейского закрывали в кабинете с белоснежными панелями-стенами, полом и потолком; сам подозреваемый надевал белую форму, что символизировало чистоту и напоминало о презумпции невиновности. Затем в комнату входили комиссары-обвинители, обычно двое, всегда в черном. После допроса решали дальнейшую судьбу, иногда ищейку отправляли в виртуал, чтобы побеседовать там, где невозможно соврать. Как выглядел конструкт допросной в виртуале — Дима не знал. Говорят, для каждого по-разному. Но наверняка Кротов уяснил одно: из конструкта не все возвращаются в здравом уме, поэтому Комиссариат использует его как крайнюю меру.
— Я готов к диалогу, — сказа Кротов.
– - Догадываетесь, о чем пойдет речь?
– О моем напарнике, майоре Бестужеве.
Комиссар картинно умилился и погрозил Кротову пальцем в черной кожаной перчатке.
– Осторожнее со словами, капитан. Егор Бестужев лишен звания, он больше вам не напарник.
– Знаю. Но вам известно не хуже меня, что он имеет право надеть белое. Я намеренно употребил эти слова, ведь обратное не доказано.
Смерив колючим взглядом, Данилевич встал и подошел к сенсорному пульту на стене. Один клик – и в кабинет ворвалось пламя, грохот взрывов, стрекот стрельбы. Кадры из Питерских новостей, где Егор разносит к чертям хорошо подготовленный и экипированный отряд силовиков не понравились Диме с самого начала. Уж больно странными показались. Он, конечно, допускал, что Бестужев мог выпустить на волю ярость, но он так же помнил, что Бес отлично стреляет по-макидонски с двух рук, а на записи шмалял только правой. Потом откуда-то достал РПГ и винтовку.
– Верите новостным стим-каналам? – нахмурился Кротов.
Комиссар Данилевич резко обернулся и гаркнул:
– Ваше мнение не спрашивали!
Вальяжно прошагал обратно к столу, сел в кресло и скучающе подпер рукой подбородок. Черные глаза из-под прямых черных бровей смотрели безразлично.
– Ваше стремление защитить коллегу и друга похвально, капитан. Но подумайте, чем это обернется ДЛЯ ВАС. Хорошо подумайте, Кротов.
Глава 18. Егор
Метроплекс Москва-Сити, планета Земля
За Кротовым пришлось понаблюдать. Егор вел его от здания суда — ехал следом на выданной Хамелеоном серой «хонде», стараясь ненароком не привлечь внимания парящих по обочинам патрульных дронов. Сколько Егор себя помнил, он всегда безоговорочно доверял Диме – как напарнику, как брату. Даже сильнее, чем брату – Лео явно не тот к кому бы он обратился за помощью.
Однако события последних дней все изменили. Запись с перестрелкой на мосту до сих пор вгоняла в ступор, грань между реальностью и выдумкой окончательно стерлась, и порой Егор не понимал что из этого правда, а что ложь.