В твоей власти
Шрифт:
Злил себя, нарочно вытаскивал самые грязные воспоминания и старательно пытался втиснуться в прежние рамки.
Но сколько ни прячь морду в песок, а мстить Николь не просто глупо — ненормально. И в сотню раз ненормальнее заставить зверя отпустить добычу. Потому что волк оказался умнее и с огромной радостью заскочил в клетку под названием парность. Отказался ее покинуть, пока дышит, а дышать он будет долго. Безусловная любовь зверя — проклятие и дар всех оборотней — нашла себе благодатную почву.
Его истинная не жестока. У нее в груди бьется сердце, а не кусок металла с гравировкой кредитного
Дарк внимательно рассматривал умиротворенное личико Карамельки. Волк лучше сотни психологов будет. Свою истинную и обласкает, и утешит — только волю дай. А если метка на шее — еще легче. Связь со зверем крепче в тысячу раз, и расстояние тоже не помеха.
Так Ивет почуяла опасность, грозившую Рольфу, но куда с животом побежишь? Вот и пришла к нему.
Воспоминания о бывшей мелькнули и пропали, не оставляя привычного эха тоски. Теперь она — действительно прошлое. Он благодарен за него, но будущее… оно в сотню раз лучше. Сопит тихонечко ему в грудь, улыбается сквозь сон.
Наверняка Карамельке волк снится. Зверь сейчас полон обожания под завязку, урчит, светится весь… Энергия по венам так и хлещет — кажется, весь Нью-Йорк голыми руками перетряхнул. Но Дарк и мизинцем пошевелить боялся. Не хотел будить, бессовестно подглядывая за ее ощущениями.
Эмоции Николь стали четче. Приобрели реальные очертания, и он мог немного, но разобрать, что таилось за гранитным слоем дерзости и упрямства.
Девочка устала. Истончилась опасно сильно, и от неловкого нажатия могла просто сломаться. И, видит Луна, он сам виноват в случившемся. Но как поступить дальше? Как попытаться отмотать назад и получится ли?
Волк тихонько рычал, подпитывая уверенностью. Согласен был хоть из шкуры выпрыгнуть, но помочь. Что ж, это пригодится. Девочке зверь понравился, а это уже крохотный, но шанс. Теперь пусть хозяйничает — волчьим чутьем угадывает, как истинную к себе расположить. Побегает рядом в свое удовольствие, заодно и успокоит. Пожалуй, это пока самый разумный шаг.
А ему надо бы сообщить Конраду о изменении планов, и не забыть про дуэль с ублюдками, рискнувшими поиграть в крутых оборотней. Волк поддержал его густым рыком. Заодно требовал вызнать, что в прошлом Николь случилось, и разобраться со всеми причастными. Однажды так и будет.
Но пока надо действовать последовательно. Вожак наверняка шерстью обрастет от злости. Да плевать. Распустил Стаю — каждый творит, что хочет. А волк подкидывал все новые и новые воспоминания о том, в какое дерьмо оборотни скатились. И не забывал напоминать о роскошном логове с камином и крутыми кондиционерами. Как раньше внимания не обращал? Слепым щенком гонялся за любой возможностью к Оржевски подобраться.
В голове щелкали и складывались новые планы. Первое — Николь и на пушечный выстрел к отцу не подпустит. Но пока ее надо под присмотр к Айсу — оставлять тут одну опасно. Мало ли опять плохо станет?
Зверь ревниво ворчал, но соглашался. После побега из рабства Айс женщинами почти не интересовался. Иногда вдруг проклевывалась симпатия, но быстро угасала, особенно если волчица партнера себе находила.
Отсюда второе — метка.
Дарк даже плечами повел. Не то из-за воспоминай об остреньких ноготках, которые его чуть без глаза не оставили, а может — от ощущения рухнувшей тяжести. Да, в Николь течет кровь Оржевски, но взяла его пара только лучшее.
Словно почувствовав его движение, Николь шевельнулась и вдруг резко открыла глаза. Сонно моргнула, а в следующее мгновение Дарку пришлось крепче сжать руки — малышка попыталась удрать.
— Пусти!
Ее протест, как обычно, проигнорировали. Дарк только крепче руки сжал, а глаза блеснули золотом, как у волка. Вспомнив о звере, она совсем расстроилась. С ним было легче… Не так страшно и пусто, но вместо плюшевого красавца рядом валялся абсолютно голый мужик, и намерения его были прозрачны и, кхм, тверды.
— Не пущу.
Ну кто бы сомневался!
— Мне надо в туалет!
— Ложь.
Сволочь… Волк был куда приятнее.
— Ты его еще увидишь, — неожиданно отозвался Дарк. — Зверь всегда рядом.
— А то я не вижу, — проворчала, пытаясь не думать, что на этот раз привело ее в объятья оборотня. Слишком гадко.
— С той девушкой порядок, — оглушил ее Дарк. — Не успели.
О, господи… Николь даже вздохнула. Не успели, значит! Неужели вовремя вмешалась? Смогла сделать то, что не сумела несколько лет назад? Только бы это правда была… Тихое облегчение согрело и взбудоражило лучше самого изысканного завтрака. Николь покосилась на табло электронных часов. Для завтрака рановато… Пять утра… Это же сколько она в отключке провалялась?
— Больше суток, — опять подсказал оборотень. — А зверя ты не видишь. Он и я — не одно и то же.
Очень хотелось помассировать внезапно разболевшуюся голову, но руки были плотно прижаты к телу. У Дарка вдруг проснулись телепатические способности? А заодно и шизофрения? Вообще чудесно!
Вдоль спины скользнула широкая ладонь и легла на затылок. От мягкого поглаживания боль исчезла так же внезапно, как появилась.
— Оборотень — это две личности. Зверь и человек в одном теле. Одно незаметно перетекает в другое — и все же мы разные. Иногда между двумя «я» возникают споры. Особенно это касается пары.
Опять пары. Интересно, а кто это? Ее молчаливый вопрос не остался без ответа.
— Пара — это выбор волка. Единственная, которую он находит благодаря особенному аромату.
Николь облизнула внезапно пересохшие губы. Это что же получается, она…
— Ты пара моему зверю, — подтвердил Дарк. — Он почувствовал это при первой встрече.
— Но… Но после конвейера никто не может чувствовать! То есть... не всегда… Ты не мог!
Господи, что она мелет?! Иначе как бы Дарк сумел переломать хребет Максу, потом выволочь ее из ресторана? А оборотень продолжал ерошить ей волосы. Ласково, совсем не так, как она ждала.