В твоей власти
Шрифт:
Но нет, в жизни не бывает просто. Шестилетний ребенок помнит достаточно, чтобы не признать расчетливого ублюдка отцом, а расчетливый ублюдок запоминает каждую попытку сопротивления со стороны ребенка. Заботливо собирает, откладывает в памяти, а потом окунает в такое дерьмо, что в пору удавиться.
— Здравствуйте, Айрон.
Голос звучал ровно. Не дрожал, не ломался… И жизни в нем никакой. От папаши сквозило недовольство — всей кожей чувствуется. Но мистер Коллинз-Грин и бровью не повел. Сухощавый, в серо-стальном костюме и дежурной улыбкой на морде, он
— Могу ли я предложить вам осмотреть мое скромное жилище?
Да, скромное… Особняк немногим меньше отцовского. Только, в отличие от папаши, мистер Коллинз-Грин тяготел к новейшим научным разработкам и стилю хай-тек. В операционной и то уютнее.
— Да, конечно.
Отказываться не вариант. Несколько дней она находилась в каком-то отупении. Мозги словно приморозило к черепу, и порой ей казалось, что ножом по венам — вполне себе неплохой выход, но чертов инстинкт самосохранения не давал сделать последний шаг. А вдруг появится шанс избежать брака? Да и оборотень как будто приклеился… Ходил за ней по пятам, не давая остаться одной больше, чем на пять минут. Охранял, чтоб его.
Мужчина галантно предложил ей локоть.
Невыносимо сильно хотелось обернуться и приказать оборотню остаться здесь. Или бежать подальше. Но это глупо. Разве можно навредить обломку личности? Тем более за который уплачены баснословные деньги.
Послав подальше брезгливость, она подала руку. По непривычно-обнаженной спине продрал озноб.
— Ваш отец говорил, что вы тяготеете к медицинской тематике, — начал разговор.
Вот черт… конечно, ее успели сдать с потрохами. Странно было бы, если бы подноготную дочурки не перетряхнули от и до.
— Немного.
— Да вы скромница. Курс онлайн-лекций от Оксфордского университета — это не просто медицинский сериал...
Пустой треп. Только чтобы сделать видимость увлеченной разговором пары — вокруг прорва репортеров, наверняка утренние новости будут пестреть заголовками о новой пассии Коллинза-Грина. Вот Клэрис удивится.
Перед носом очутилась дверь.
— Жди здесь, — вдруг бросил мужчина оборотню.
Николь вздрогнула. Как животному место указал. А заодно ее без защиты оставил… Под ложечкой противно екнуло. Он ведь может что угодно сделать. И никто не придет на помощь.
— В мои обязанности входит охрана госпожи, — вдруг заартачился оборотень.
Стыдно, но она обрадовалась. Сама чуть не бросилась за спину охранника, который за несколько дней вдруг стал неотъемлемой частью жизни.
Кажется, такой поворот озадачил Коллинза-Грина. Мужчина нахмурился, пристально разглядывая застывшего напротив оборотня.
— Интересно… — потёр подбородок. — Отказ в подчинении?
— Я подчиняюсь только господину Оржевски и членам его семьи, — снова отбил оборотень.
— Да, пожалуй… Попрошу Бенедикта исправить эту досадную оплошность.
Это была угроза. Она слышала острые нотки в нарочно спокойном тоне. И совсем не знала, что творится в больной голове «жениха».
— Подожди меня тут, — произнесла как
Смешно переживать о наказании того, кого оно не пугает. И можно было бы встать в позу, но через минуту сюда бы явился отец и лично отдал приказ оставаться на месте. А потом неизвестно как отыгрался, и не только на ней.
Жёлтые глаза очень странно сверкнули. А может, это у нее в голове коротит от страха? Двери разъехались в стороны, предлагая нырнуть в неизвестность. А ее дырявый спасательный круг остался подпирать стенку.
Струи горячего душа хлестали по спине, но ее все равно трясло. Било мелким ознобом и выворачивали наизнанку сухой тошнотой.
Нет, ублюдок ее не изнасиловал. Даже пальцем не тронул. Он просто устроил ей экскурсию в филиал Ада, то есть в свою лабораторию.
— Вам понравится, дорогая, — звенело сталью в подкорке. — Вы первая увидите достижения «Крио-Тоник».
О да, она увидела. Истыканных трубками детей, распятых на операционных столах… А еще все понимающие глаза мерзавца, которые точно знал, что это станет ей поперек горла.
— Детеныши чрезвычайно живучи. Их показатели не уступают взрослым особям, а обменные процессы позволяют быстрее получить результат.
Николь сама не знала, как выдержала. Как смогла смотреть на весь этот ужас, вместо того чтобы с истерическим воем забиться в угол и потерять там сознание.
Отец подобрал ей действительного «самого-самого». Такого же мерзкого ублюдка, как он сам.
Николь облизывала губы, глотая стекавшие по лицу капли. А в горле все равно сухо. Но работа психолога тоже была на уровне, теперь она знала, за какие ниточки тянуть, чтобы не упасть в бесконтрольный припадок.
Вдох-выдох. Все будет хорошо… Глупейшая фраза. Ни черта не хорошо, но почему-то успокаивало. Давало хрупкую надежду на то, что у бездны все-таки есть дно. А потом можно будет оттолкнуться что есть сил и выплыть на поверхность.
Клубы пара заполнили ванную, и температура наверняка зашкаливала, но кусок льда внутри никак не желал таять. Надо еще прибавить… Николь потянулась к вентилю, но голову вдруг повело.
Золотой узор плитки прыгнул перед глазами, а под ногами стало пусто. Тело инстинктивно бросило вперед в попытке ухватится за что-нибудь. Раздался грохот упавшей полки, а потом бок и бедро обожгло ударом.
Взвыть от боли она не успела — пол резко ушел вниз. Перед глазами очутилось знакомое лицо.
— Госпоже больно? — глухо зарычал оборотень, а она пикнуть не сумела — в желтизне мужских глаз разгорались золотые искры.
Не дожидаясь ответа, оборотень в два счета очутился у стены и сдернул с крючка полотенце. Закрутил, как рогалик, и снова прижал к себе. Жаркое дыхание опалило лоб и скулу. Твердокаменная грудь раздулась в глубоком вдохе, и Николь замерла, не разрешая себе даже думать о том, что оборотень еще способен чувствовать. Невозможно! Только не после конвейера!