В водоворотах жизни
Шрифт:
– Вы знаете языки?
Кит засмеялся:
– Похоже, я порядком подзабыл древние языки, которые так нравились моему отцу. Да и потому меня всегда больше интересовали новые области науки, особенно современная агрономия, – сказал он, неловко усмехнувшись.
– Это нисколько не умаляет вашей учености, – сказала Хироу, едва не бросившись ему в ноги от восхищения. – Вы – джентльмен, и весьма образованный. – Ее голос дрогнул, выдавая силу ее чувства.
Кит, похоже, заметил ее волнение, потому что глянул на нее подозрительно, но спросить ничего не успел, поскольку в зале появился
Хироу нисколько не смутилась его изучающего взгляда, она привыкла к любопытству, свойственному антикварам. Женщины не допускались в их общество под тем предлогом, что они недостаточно образованны. Исключения вроде Дороти Ричардсон или известной в среде книголюбов Ричардсон Керрер были редки, и Хироу частенько приходилось иметь дело с презрительно фыркающими в ее сторону коллегами.
Но Ричард Пойнтер был не из их числа. Пригласив их жестом в кресла, он присел и сам, сдвинув в сторону кипу бумаг.
– Простите, что принимаю вас в неподходящей обстановке, но я всего лишь иногда помогаю здесь штатному библиотекарю. – Он снова посмотрел на Хироу. – И об этом мало кто знает.
– Рэйвену нравится быть в курсе событий.
– Его право, – сказал Пойнтер. – Слышал, вы часто разъезжаете по его делам, мисс Ингрэм. Как его здоровье?
– Отлично. Правда, он теперь стал затворником.
– Ну-ну, – кивнул Пойнтер, словно намекая, что ему известно о Рэйвене больше, чем сказано.
– На самом деле я здесь по своим делам, – пояснила Хироу. – Надеялась, вы кое-что поможете мне выяснить.
Пойнтер был удивлен, но кивнул в знак согласия.
– Мы пытались проследить судьбу кое-каких лотов из библиотеки Чесвика, однако сведения оказались противоречивыми. Ныне здравствующий граф сказал, что распорядился передать книги строго определенным лицам, в том числе Фетерстоуну…
Пойнтер вздохнул:
– Да, в нелегкое положение вы меня ставите.
Хироу постаралась не показать, насколько ее поразило такое признание: она ожидала услышать его предположения о том, что Фетерстоун проиграл или продал свою долю.
– Граф несколько чудаковато распорядился этими лотами, – сказал Пойнтер.
Пожилой джентльмен выразился вполне пристойно, но, как подозревала Хироу, лишь из вежливости. Каким бы обходительным граф ни казался, он не уважал книги, и такой фанатик, как Пойнтер, не мог не обидеться за разбитую коллекцию.
Помолчав, Пойнтер посмотрел на них обоих:
– Полагаю, вам известно о несчастье с мистером Фетерстоуном.
Хироу и Кит молча кивнули.
Пойнтер покачал головой:
– Граф повелел, чтобы лоты достались именно тем, кому он особо благоволил, и таких набралось немного. Но вскоре я понял, что у Фетерстоуна не хватает средств, чтобы выкупить такой огромный лот. Я не хотел противоречить его светлости и предложил мистеру Фетерстоуну выступить в качестве посредника, то есть приобрести весь лот на средства какого-нибудь поручителя, а на себя записать некую посильную
Пойнтер помолчал, словно приглашая слушателей оценить значение сказанного.
– Естественно, мне не хотелось бы услышать мнение графа на мой счет, узнай он об этом.
Хироу и Кит кивнули, подтвердив, что будут хранить молчание, и Пойнтер снова посмотрел на Хироу с нескрываемым интересом.
– Мистер Фетерстоун с радостью принял условия сделки, уплатил свои комиссионные и расписался за весь лот, который затем ушел к Августу Рэйвену.
Хироу прерывисто вздохнула. Неужели Рэйвен завладел этим Мэллори? Она знала, что покупателям требуется некоторое время, чтобы составить каталог всех своих новых приобретений, но это не в характере скряги Рэйвена, который, добыв обрывок бумаги, не постеснялся сразу отправить ее с поручением.
Что это – странный розыгрыш или проверка, очередная пьеса, разыгранная по сценарию Рэйвена? Или он окончательно сошел с ума, посылая ее на инквизиторские пытки, нарисованные его воображением?
– Я вижу, вы несколько озадачены, – заметил Пойнтер. – Не эту ли тайну вы пытались раскрыть? Как Рэйвен распорядился тем лотом, что перешел к нему от Фетерстоуна?
Хироу, онемев, только кивнула в ответ.
– А разве не мог кто-то еще приобрести право на часть лота? – спросил Кит.
Пойнтер покачал головой:
– Я имел дело с Рэйвеном, только с ним, а он не склонен делиться своими приобретениями. – Пойнтер помолчал, как бы в раздумье. – Правда, я попытался помочь герцогу Монтфорду, думал, Рэйвен мог бы уступить кое-что, по дружбе, своему старому хозяину, но он на это не пошел.
– Старому хозяину? – эхом откликнулся Кит, а Хироу так и застыла в молчании.
Они оба оживились, услышав имя своего вероятного преследователя.
– Ну да, – откликнулся Пойнтер, с любопытством разглядывая их. – Ваш дядюшка и я некогда работали у герцога. Это было давно, его светлость слыл тогда первейшим библиоманом. Ну а ваш дядя еще не был известен под именем Рэйвен.
– Что? – выпалил Кит.
Хироу, несмотря на такие ошеломительные новости, все же не забывала об их роли племянников Рэйвена и постаралась выразить на лице удивление вслед за Китом.
– Ну да, – сказал Пойнтер, чуть усмехнувшись. – Он – урожденный Август Тавелл, насколько мне известно. Это было еще до его увлечения готикой, которое принесло ему известность, имя и замок.
– И когда же случилась такая перемена? – спросил Кит.
Хироу хотелось прекратить разговор, но любопытство ее разгоралось, и она сидела молча.
Пойнтер поморщил лоб, словно припоминая даты, затем покачал головой.
– Точно не знаю – это было уже после того, как я оставил службу у герцога.
Он криво усмехнулся, и Хироу поняла, что он оставил место не по своему желанию. Видно, коллега вынудил его уволиться. Неужели именно тогда Рэйвен впервые ощутил вкус власти и злоупотребил своим положением? Или к тому времени он давно уже так развлекался, играя судьбами людей?
– Но это, верно, произошло спустя несколько лёт после того, как он, в свою очередь, тоже расстался с герцогом, – сказал Пойнтер.