В водовороте
Шрифт:
Далее залы княгиня не повела гостей своих и просила их усесться тут же, а сама начала прислушиваться, что делается в кабинете. Вдруг князь громко крикнул лакея. Тот на этот зов проворно пробежал к нему через залу. Князь что-то такое приказал ему. Лакей затем вышел из кабинета.
– Что такое тебе князь приказал?
– спросила его стремительно княгиня.
– Управляющего приказали позвать-с к себе!
– отвечал лакей, быстро проходя.
– Зачем бы это?
– обратилась княгиня к барону, как бы спрашивая его.
Тот молча
– Вероятно, заняться чем-нибудь хочет и развлечь себя, - вмешался в их разговор Елпидифор Мартыныч.
В это время управляющий прошел в кабинет, и княгиня еще внимательней стала прислушиваться, что там будет происходить. При этом она очень хорошо расслышала, что князь почти строго приказал управляющему как можно скорее заложить одно из самых больших имений.
– Слушаю-с!
– отвечал ему тот фистулой и вышел из кабинета.
– Именье зачем-то велел заложить, - обратилась снова к барону княгиня.
– Именье?
– переспросил он.
– Да!
– отвечала княгиня.
– Для чего бы это?
– продолжал барон.
– Может быть, за границу думает совсем уехать!
– пояснила княгиня.
– Что же, и вы поедете?
– спросил барон; в голосе его при этом послышалась как бы какая-то грусть.
– О, непременно!
– подхватила та.
– Князю безотлагательно следовало бы ехать за границу и укрепить свои нервы купаньями, а то он, пожалуй, тут с ума может сойти!
– опять вмешался в их разговор Елпидифор Мартыныч.
Во всей этой беседе г-жа Петицкая, как мы видим, не принимала никакого участия и сидела даже вдали от прочих, погруженная в свои собственные невеселые мысли: возвращаясь в Москву, она вряд ли не питала весьма сильной надежды встретить Николя Оглоблина, снова завлечь и женить на себе; но теперь, значит, надежды ее совершенно рушились, а между тем продолжать жить приживалкою, как ни добра была к ней княгиня, у г-жи Петицкой недоставало никакого терпения, во-первых, потому, что г-жа Петицкая жаждала еще любви, но устроить для себя что-нибудь в этом роде, живя с княгинею в одном доме, она видела, что нет никакой возможности, в силу того, что княгиня оказалась до такой степени в этом отношении пуристкою, что при ней неловко даже было просто пококетничать с мужчиной. Кроме того, г-жа Петицкая была очень капризна по характеру и страшно самолюбива, а между тем, по своему зависимому положению, она должна была на каждом шагу в себе это сдерживать и душить. Словом, благодаря настоящей своей жизни, она с каждым днем худела, старелась и, к ужасу своему, начала ожидать, что скоро, пожалуй, совсем перестанет нравиться мужчинам.
* * *
Управляющий на другой же день принес князю занятые под именье деньги, более ста тысяч. Князь, внимательно и старательно пересчитав их, запер в свой железный шкаф и потом, велев подать себе карету, поехал к нотариусу. Нотариус этот был еще старый знакомый его отца. Увидав князя, он произнес радостное восклицание.
– Ваше сиятельство,
– присовокупил он.
– Болен нынешним летом был, - отвечал князь.
– Есть у вас особенная комната, где бы переговорить?
– Есть, имею!
– отвечал нотариус, вводя князя в свой кабинет.
– Молодым людям стыдно бы хворать!.. Вот нам старикам - другое дело!
– Старые люди крепче нынешних, - говорил князь, садясь.
– Я вот по случаю слабого моего здоровья, - начал он несколько прерывающимся голосом, желал бы написать духовную...
– Это дело хорошее; это при всяком здоровье не мешает делать!
– одобрил его нотариус.
– Завещать я желаю, - продолжал князь, тряся ногою, - все мое недвижимое имущество в пожизненное владение жене моей, - можно это?..
– Можно-с!.. Нынче без испрошения высочайшей воли это можно.
– Потом, весь капитал мой, в четыреста тысяч, я желаю оставить моему побочному сыну - сыну девицы Жиглинской, а теперь по мужу Оглоблиной... можно это?
– И это можно; деньги - благоприобретенное ваше.
– Только, пожалуйста, чтобы строго юридически все это было и чтобы наследники никак не могли оттягать как-нибудь от ребенка и у жены моей завещанного.
– Крепко напишем-с, верно будет; ничего не оттягают.
– И чтобы как можно поскорее это сделать.
– Да сегодня же к вам вечером и привезем все.
– Пожалуйста!
– повторил князь.
Провожая его, нотариус еще раз повторил ему свое сожаление, что он так постарел и похудел.
Возвратясь домой, князь, кажется, только и занят был тем, что ожидал духовную, и когда часам к семи вечера она не была еще ему привезена, он послал за нею нарочного к нотариусу; тот, наконец, привез ему духовную. Князь подписал ее и тоже бережно запер в свой железный шкаф. Остальной вечер он провел один.
На другой день поутру князь велел опять заложить себе карету и, взяв все сто тысяч с собой, поехал в банк, где положил деньги на свое имя. Выходя из банка, князь вдруг встретился с Николя Оглоблиным.
– Здравствуйте!
– заговорил тот радостным и в то же время оторопелым голосом.
– Здравствуйте!
– отвечал ему князь мрачно и хотел было уйти.
– А я на вашей знакомой Елене Николаевне женился, - не утерпел и бухнул Николя.
– Слышал это я!.. Поздравляю вас!
– говорил князь.
– Вот прислала сюда пятьдесят тысяч на свое имя положить; без того за меня не шла. "Нет, говорит, меня другие обманули, теперь я стала практична!" - молол Николя.
Князь ничего ему на это не ответил и даже поспешил раздвинуть силою сгустившуюся у выхода толпу, чтобы только уйти от Николя.
Из банка князь заехал в театр и взял билет на ложу, который, возвратясь домой, отнес к княгине.
– Поезжайте сегодня с Петицкой в театр, - отличная пьеса идет.
– А ты поедешь?