В ворохе чувств, или Разведена и очень опасна
Шрифт:
– Вы спите? – Я и сама не знаю, почему задала именно этот вопрос, хотя прекрасно видела, что женщина спит.
Бабуля тут же вздрогнула и открыла глаза.
– Вы спите? – повторила я свой вопрос и ощутила, что сейчас мне хочется просто с кем-то поговорить, услышать чей-нибудь голос.
– Да нет… Я читала и задремала немного.
– Хорошая книга?
– Хорошая. Про любовь.
– Я тоже люблю читать про любовь. Когда в реальной жизни не хватает любви, ее всегда приятно находить в книгах.
– Верно, доченька.
– Вы вяжете?
– Это мое любимое занятие. Оно всегда успокаивает нервы.
– Я в детстве тоже вязала. А потом бросила.
– Почему?
– Терпения не хватает, чтобы довязать вещь до конца. – Я попыталась изобразить что-то наподобие улыбки, но, как только я попробовала растянуть губы, почувствовала жуткую боль. – Я до конца ни одной вещи не довязала, – превозмогая боль, продолжила я.
– А я, наоборот, спать не лягу, если не довяжу вещь до конца. Зато внуки потом так радуются… Как же они радуются… Большей благодарности мне и не надо. У тебя есть детки?
– Нет.
– Деткам обязательно нужно что-нибудь вязать. Я своим все подряд вязала. Шапочки, носочки, шарфики.
– Да это когда было… Сейчас все купить можно.
– Тоже верно.
Женщина поправила очки и уставилась в книгу. Видимо, чтение ее так увлекло, что она перестала обращать на меня внимание. Одиночество снова захлестнуло меня.
– Глаша, – тихо позвала я.
– Что, дочка? – Женщина приспустила очки и улыбнулась.
– Который час?
– Почти два часа ночи.
– А сколько я уже здесь лежу?
– Второй месяц.
– Сколько?! – Я чуть было не потеряла сознание.
– Второй месяц.
– А почему так долго?
– Как почему? Ты же вся обгорела…
– Я была в коме?
– Ты то приходила в себя, то опять впадала в забытье. Просто сейчас ты этого не помнишь.
Женщина опять открыла книгу, и я не выдержала и сказала ей:
– Давайте с вами поговорим, а то мне страшно.
Женщина тут же отложила свою книгу и посмотрела на меня внимательным взглядом:
– Страшно? Доченька, тут тебе нечего бояться. Поверь мне, тут тебе ничего не угрожает. Тут ты в безопасности.
– Расскажите мне, пожалуйста, как меня спасли? Как мне удалось выжить? Где я сейчас? Какие будут последствия? Мои близкие знают, что я здесь?
– Я думаю, что тебе еще рано что-то знать. Слишком рано. Придет время, и ты все узнаешь.
– О чем вы?
– Тебе нельзя нервничать.
– Но я хочу знать все сейчас. Я в полном порядке. Глаша, умоляю вас, расскажите мне, как все произошло. Как я попала сюда? Мои нервы в порядке, поверьте.
– Тебе кажется.
– Больше всего на свете я боюсь неизвестности. Она действительно пугает меня. Умоляю, расскажите мне все. Чем больше вы будете держать меня в неизвестности, тем хуже я буду себя чувствовать.
Видимо, мои
– Хорошо. Сюда тебя привез мужчина. Его зовут Николай.
– Николай?! – У меня все поплыло перед глазами, и я с огромным трудом удержалась, чтобы скрыть свое состояние.
– Его зовут Николай, – еще раз повторила женщина и внимательно посмотрела на меня. – Ты должна его знать.
– У него шрам во все лицо? – спросила я на всякий случай.
– У него на лице большой шрам… – На морщинистом лице женщины появилась неподдельная боль. – Теперь у него не только на лице большой шрам. У него очень сильно обгорела кожа.
– Обгорела кожа?
– Это случилось, когда он тебя спасал. Приехал сюда совсем обессиленный, еле живой. Я хотела уговорить его немного отдохнуть и полечиться, но он отказался. Сказал, что у него целая куча дел, хотя еле стоял на ногах.
– И он уехал?
– Сразу уехал.
– А когда он вернется?
– Не знаю. Иногда он уезжает на годы.
– Я даже не поблагодарила его за то, что он меня спас. Непонятно, как он вернулся. Ведь его должны были убить. Быть может, он почувствовал опасность, а может, почувствовал, что что-то случилось со мной?!
– Так вот, Николай просил тебе передать, что ты можешь мне доверять. Он привез тебя сюда еле живую на какой-то попутной машине, ему помогал человек, которому он хорошо заплатил. Я не знаю подробностей, что произошло, но он вытащил тебя из огня. Я сказала, что тебя нужно бы в центральную клинику, но Коля боялся, что вряд ли тебя довезет. Сказал еще, что это очень опасно. Не знаю, что именно он имел в виду.
– А где я сейчас?
– В деревенской больнице. Деревенька небольшая, всего несколько домов, но все же есть фельдшерский пункт. Коля просил, чтобы я тебя выходила, а как только тебе станет лучше, ты сама решишь, где будешь лечиться дальше. Ты можешь позвонить своим родственникам, и они перевезут тебя в клинику. Скорее всего у тебя впереди много пластических операций. Ты ведь страшно обожжена. У нас тут и лекарств нужных нет. Тут в основном от самогонки умирают или от старости, редко кому приходится какую-нибудь помощь оказывать. Но Коля знал, куда тебя вез. Он знает, что я хорошая травница. Вот и выходила тебя различными волшебными травками да корешками, которые сама собирала и заговаривала.
– А почему вы эти травки и корешки называете волшебными?
– Я собираю их в полнолуние, настаиваю и говорю им волшебные слова. Ты не первая, кого я уже выходила. Я этими травами тебя постоянно поила. Я сделала для тебя все, что могла. А что касается твоей внешности, тут я сделать ничего не могу. Тут нужны другие врачи.
– Я ужасно выгляжу?
– Не очень хорошо.
Я не могла видеть следы ожогов – перебинтована была не только голова, но и руки, ноги, все тело. Я напоминала кокон.