В воздухе - ’яки’
Шрифт:
Позднее я узнал, что из нашей группы с задания вернулись три летчика и я четвертый — раненый. На этом участке фронта у немцев действовала отборная воздушная эскадра "Мельдерс", укомплектованная летчиками-асами. Впоследствии нам не раз приходилось встречаться с фашистскими воздушными пиратами из "Мельдерса" и мы научились разгадывать их коварную тактику.
В начале октября наш полк возвратился на Ватулинский аэродром для пополнения самолетами и личным составом. В лазарете при батальоне аэродромного обслуживания меня подлечили, и я снова приступил
Гвардейцы поднебесья
В один из осенних дней 1942 года к нам прилетел заместитель командующего 1-й воздушной армией полковник А. Б. Юмашев, тот самый Юмашев, который вместе с М. М. Громовым и С. А. Данилиным в 1937 году совершил беспосадочный перелет через Северный полюс в Америку. Имена этих легендарных героев мы все знали со школьной скамьи, но встречаться с ними не приходилось. В полку терялись в догадках: "Зачем пожаловал заместитель командарма именно к нам?"
После короткого совещания с руководящим составом 201-й дивизии в штаб вызвали несколько летчиков, в том числе и меня.
— Заместитель командующего хочет посмотреть, как вы летаете, покажите, на что способны, — сказал командир дивизии.
Была поставлена задача: выполнить пилотаж над аэродромом в определенной последовательности на высоте 1500–2000 метров. Я, как и мои товарищи, выполнил все, что было положено, и нормально приземлился. Нам ничего не сказали. Полковник Юмашев улетел. А через несколько дней пришел приказ из штаба армии об откомандировании меня и еще нескольких человек в 18-й гвардейский истребительный авиаполк.
К тому времени я уже считался обстрелянным летчиком. За два с лишним фронтовых месяца сделал более 40 боевых вылетов, сбил вражеский самолет. Я сжился с коллективом, узнал характеры и привычки своих товарищей как в бою, так и в часы затишья, испытал радость побед и горечь неудач, вместе со всеми оплакивал погибших. Мне не хотелось покидать родной полк, эскадрилью, жаль было расставаться с такими боевыми друзьями, как старший лейтенант А. Бухтаревич, сержанты Е. Голиков, В. Денисенко и другие. Но ничего не поделаешь — приказ есть приказ, и его нужно безоговорочно выполнять.
В конце октября я прибыл в 18-й гвардейский истребительный авиаполк. Узнал, что у него богатые боевые традиции. Эта часть сформирована в 1938 году в Хабаровске и базировалась там до июля 1941 года. Еще в мирное время полк по праву считался одним из лучших в истребительной авиации ВВС. Его летчики отлично владели техникой пилотирования, метко стреляли по воздушным целям. На всеармейских соревнованиях в 1940 году полк занял первое место и получил от наркома обороны переходящий приз и денежную премию.
Через месяц после начала Великой Отечественной войны полк прибыл на фронт под Новгород. Отсюда и начался его боевой путь. В первый же день летчики сбили 5 вражеских самолетов, не потеряв ни одного своего.
Особенно отличился бравый, молодцеватый лейтенант Владимир Запаскин. Он первым открыл счет сбитым самолетам.
В
Когда я прибыл в полк, со мной произошел небольшой курьез. Пришел в штаб и по всей форме доложил, что летчик-сержант Пинчук прибыл для дальнейшего прохождения службы. У начальника штаба почему-то сразу поднялись вверх брови и округлились глаза:
— Как фамилия? Повтори-ка!
— Пинчук, — ответил я.
— А звать?
— Николай. Точнее — Николай Григорьевич.
— Да вы что, хотите весь полк из Пинчуков укомплектовать! — рассмеялся он. — У нас уже есть один Пинчук, техник-лейтенант, тоже Николай. Он из Белоруссии. А ты откуда будешь?
— Из Белоруссии.
Тут уже все, кто был в штабе, рассмеялись.
— У вас в Белоруссии все Пинчуки, что ли?
— Нет, не все, — поясняю, — но есть деревни, где у многих одинаковые фамилии.
— Эдак запутаться можно, — сквозь смех проговорил начальник штаба. Давай так условимся: тот Пинчук будет Николай первый, а ты — Николай второй.
Однако это предложение не нашло понимания и поддержки среди летчиков. Ребята решили по-своему: техника-лейтенанта стали называть полностью по фамилии, а меня сокращенно — Пиня.
В тот же день я познакомился со своим однофамильцем. Николай Яковлевич Пинчук, плотный блондин с голубыми глазами, был техником звена. Родом из Гомельской области, перед войной призван в авиацию, начал службу на Дальнем Востоке. Когда он узнал, что я из Белоруссии, очень обрадовался.
— Ну, земляк, хорошо, что ты к нам попал. Кроме меня в полку есть еще несколько белорусов. Так что мы скоро тут свое землячество организуем, пошутил Николай Яковлевич.
Опережая события, скажу, что у нас с техником были не только одинаковые имена и фамилии, но и по службе мы не отставали один от другого. Я командир звена, он — техник звена, я — командир эскадрильи, он — техник эскадрильи, когда я стал командовать полком, его назначили инженером полка. Вот ведь как в жизни бывает!
Командиром нашей эскадрильи был двадцативосьмилетний капитан Семен Алексеевич Сибирин. Он прослыл не только хорошим летчиком, но и умелым, инициативным организатором. За короткий срок Сибирин с помощью комиссара Цивашова и адъютанта эскадрильи Печковского сумел так сплотить разных по характеру, возрасту, опыту и национальности людей, что мы чувствовали себя единой, дружной семьей. Молодые пилоты старались во всем подражать опытным командирам.
В полку много говорили про находчивость, выдержку и летное мастерство заместителя командира эскадрильи гвардии старшего лейтенанта Ивана Александровича Заморина. Вскоре мы познакомились и крепко подружились. Узнав, что я родом из Белоруссии, он пришел ко мне.