В ярости
Шрифт:
– Не нравится мне всё это, – Соломоныч посмотрел на восток, где вот-вот должны были показаться первые солнечные лучи. – Мы так тут до вечера будем торчать. Дурацкую дверь выбить не могут! Ну реально цирк!
– Она же бронированная, – попытался я защитить наших бойцов. – И таран фиг подтянешь. Стреляют!
– Ну тогда в окна надо лезть! – распалялся коммерс. – Сейчас солнце взойдёт, мы отсюда хрен свалим!
Я от бессилия развёл руки и тут же со злости хлопнул себя ладонями по бёдрам. Правая ладонь ударила по лежащей в кармане брюк гранате. От этого стало
Неожиданная мысль пронзила меня, словно электрический разряд.
– Я сейчас! – безо всяких объяснений я помчался в сторону штаба.
Некоторые наши ребята ещё пытались вяло атаковать, но большинство уже отошло и переводило дыхание на безопасном от арбалетных болтов расстоянии.
– Генрих, – выпалил я, подбежав к партнёру по коалиции. – Собери всех, у кого есть гранаты, пусть отдадут их мне!
– Ты что хочешь делать?
– То же, что и все вы! Хочу быстрее разнести этот уродский штаб и свалить с Точки! Но это не всё! Помоги мне ещё! Просто побудь рядом и поддержи!
– В чём?
– Увидишь!
Генрих кивнул, и мы пошли к бойцам. Я внимательно разглядывал каждого из своих вынужденных союзников. Кто-то выглядел как обычный урка, вооружённый длинным штырём, на ком-то были самодельные доспехи. Я выбрал одного паренька, на голове у которого был здоровенный шлем наподобие тевтонского, скорее всего, явно неудобный, но внешне выглядевший эффектно. Для реконструкции исторических боёв самое то, но вот для реального сражения вещь крайне неудобная. Но мне нужен был именно такой.
– Дай мне свой шлем! – сказал я пареньку.
– Зачем? – он явно не хотел с ним расставаться. – Надолго?
– Навсегда! – рявкнул Генрих, и парнишка быстро снял с головы шлем и протянул его мне.
Потом таким же образом я снял с двоих ребят самодельные кольчуги.
Пока я занимался экспроприацией доспехов, подошёл Вазген.
– Семь гранат нашлось, да вот ещё один баклан с собой прихватил, хорошо хоть не использовал, – авторитет протянул мне реактивную противотанковую гранату РПГ-18. – Надо?
– А то! – сказал я и забрал «Муху» и гранаты. – И пусть за мной никто идёт! Мне надо пять минут на подготовку.
Я ушёл в ближайшие заросли черёмухи, где внимательно рассмотрел кольчуги. Одна была похожа на настоящую и, возможно, даже могла спасти от попадания арбалетного болта. Её я нацепил на себя. Вторая была абсолютно декоративной и более походила не на кольчугу, а на некое подобие чешуи. Сплошные пластины из тонкого металла, чуть толще фольги вряд ли могли служить хоть сколько-нибудь серьёзной защитой. Но мне именно такая вещь и была нужна. Без особого труда мне удалось разорвать это подобие кольчуги на местах соединения её отдельных элементов и получить что-то похожее на металлическую тряпку. Этой штукой я полностью обмотал голову, предварительно включив «Режим ОФФЛАЙН». Сверху нацепил шлем, который еле налез, но зато хорошо скрыл все нагромождения на голове, и с виду казалось, что кроме шлема там ничего не было.
Шёл медленно, без резких движений, боясь, что РПГ-18 вывалится и испортит весь план. Было страшно. Я не мог понять, чего я боялся больше: что Система не «купится» на мою авантюру и накажет меня, или того, что меня пристрелят из арбалета? Да это было и не важно, просто было страшно, и всё. Но вариантов не было. Торчать возле этого штаба до обеда не хотелось.
– Ты уверен? – спросил Вазген, увидев, что я иду к зданию.
– Кто-то же должен дверь открыть, – ответил я. – А вы будьте готовы туда войти!
– Возьми группу поддержки! – посоветовал Генрих.
– Лучше одному, – покачал я головой. – Есть шанс, что примут меня за переговорщика.
– Ну ты тогда возьми белый флаг! – усмехнулся Вазген. – Чтобы наверняка.
– Нет, так нельзя. Это перебор. Если они сами решат, что я переговорщик, то это их проблемы, но так опускаться, чтобы прикрыться белым флагом, я не готов.
Блатные авторитеты развели руками.
– Вы, главное, будьте готовы сразу же подключиться! – напомнил я и выдвинулся в сторону штаба.
Однако пройдя совсем немного, обернулся. Какая-то неведанная сила заставила меня это сделать. Обернулся и обомлел. Две сотни человек стояли и смотрели на меня, не сводя глаз. Я понял, надо что-то сказать. В конце концов, необходимо было как-то поддерживать имидж Того Самого Игрока!
– Я открою вам дверь! Прямо сейчас! – вскинул кулак правой руки вверх и прокричал. – Мочи красных!
Поймал одобряющий взгляд Соломоныча, наблюдающего за мной из-за спин вооружённой толпы, развернулся и пошёл к штабу. Весь путь меня сопровождало скандирование за спиной: «Мочи красных!»
Чем меньше оставалось до здания, тем сильнее билось сердце. Было понятно, что выпущенный с такого расстояний болт при попадании в шею или между кольцами кольчуги означал только одно: гейм овер. И никакого респауна. Но как ни странно, в меня никто не стрелял, видимо, просто ни у кого не возникло мысли, что от одиноко идущего клоуна в тевтонском шлеме может исходить реальная опасность. Тут защитники красного штаба допустили ошибку. У клоуна было восемь обычных гранат и одна реактивная противотанковая.
Я посмотрел на штаб и вспомнил слова Академика о том, что с задней стороны находилось слабое место. Но интуиция подсказывала, что имея такой арсенал, надо было выбивать входную дверь. Либо я уже тоже попал уже под воздействие боевой эйфории и аффекта, и мне просто хотелось разбить врага прямо в лоб.
Я подошёл совсем близко. На окнах, что первого, что второго этажа были решётки. На первом справа и слева от входной двери было по одному окну, на втором по два. Но эти спаренные окна находились слишком близко, явно в одной комнате. Стёкла на первом этаже были разбиты, а на втором осколков в рамах не было, это означало, что их специально открыли. Оттуда, видимо, и вёлся арбалетный обстрел.