В западне

Лонг Беверли

– Иногда взрослые соображают хуже, тем дети.

– Точно. Жизнь у меня не складывалась. В шестнадцать лет бросила школу и вернулась домой.

Она замолчала и выжидательно посмотрела на него.

– Наверное, ужасно было так поступить, - сказал он.

Она замахала рукой.

 - Броуди, я же не в университете училась. Вот если бы ты в медицинском институте считался первым студентом курса и вдруг решил все бросить. Я часто смеялась над тем, что не готова даже к учебе в колледже. Ну не готова и ладно.

Не могла в него поступить, потому что ничего не знала.

– Меня это не беспокоило. И я бы тебе помог.

Она печально покачала головой:

– Я хотел тебе все объяснить. Когда ты сделал мне предложение, сказала себе, что заслужила тебя и то счастье, которым ты наполнил мою жизнь, Но потом ты начал подыскивать работу и ходить на собеседования. В двух больницах нас приглашали пообедать. И я решила, что в этом мире люди судят о тебе по твоей подруге.

– Ты производила отличное впечатление. Всем нравилась.

– У меня криминальное прошлое, Броуди. В свои семнадцать лет меня на шесть дней арестовали. А вообще я провела за решеткой тридцать два дня.

Он тяжело сглотнул, возможно не понимая толком, как юные девушки на улицах зарабатывают на жизнь и крышу над головой.

– За что?

– Расколошматила машину одного типа. Работала в баре. Девушке без диплома больше никуда не устроится. А он начал ко мне приставать. Никак не могла его отшить. Однажды вечером он полез мне под юбку, и я пришла в ярость. Начала бросать бутылки в его машину. И скоро она походила на месиво из разбитого стекла и ликера.

– Он получил по заслугам, Элли. Идиот. Поделом ему. Натерпелась ты. Неудивительно, что так остро реагировала на домогательства.

Она пожала плечами:

– Там сплелось все сразу. В одно и то же время в том же месте. Докторр Броуди Донован решил жениться на неудачности с криминальным прошлым. Я не могла стать первым в твоей жизни несовершенством. Не могла допустить, чтобы ты впервые так лопухнулся. Просто нe могла.

Броуди окаменел. Потерял дар речи. Она ушла тогда, тобы защитить его.

Он встал и заметался по дому. Внутри у него все кипело, а голова, казалось, вот-вот взорвется от мыслей. Сердце бешено колотилось.

Найден ответ на вопрос, который не давал ему покоя тринадцать лет. Она ушла не потому, что недостаточно любила. А потому, что любила слишком сильно.

 Как же важно иногда найти и сказать нужные слова! Он остановился и посмотрел на нее в упор. Она побледнела, на щеках виднелись потеки от слез.

И она была прекрасна.

– Элли, я не совершенство. И мне бесконечно жаль, что тебе показалось, будто ты должна быть совершенством рядом со мной. Мне это не нужно, я этого не хочу.

– Но…

Он поднял руку, чтобы она замолчала:

– Пожалуйста, дай мне закончить. Ты очень красивая и, возможно, самая бесстрашная

и в то же время покладистая женщина, которую я встречал. В детстве тебе досталось как никому другому. Не знаю, как ты совсем справилась, но понимаю, что ты выдержишь.
– Он покачал головой.
– Ты былавзрослым человеком, когда мне мама гладила рубашки. Это я слишком простоват, а не ты.

– Не валяй дурака.

– Ты все время это твердишь. Пускай я выгляжу смешным, наплевать. Думай обо мне что угодно. Ты сказочная женьщина, Элли. Я считал так тринадцать лет назад и считаю сейчас. Я люблю тебя, Элли.

Она упала ему в объятия:

– О, Броуди! Чем я заслужила тебя?

– Мы оба это заслужили. Мы идеально подходим друг другу.

Он поцеловал ее, его язык проник в ее рот, его тело прижалось к ее телу. Затем он поднял ее так, что ее ноги под коленями коснулись кровати. Мягко положил ее на постель и лег с ней рядом на смятые простыни. И начал нежно и страстно ее любить.

Когда Элли проснулась, в домике было жарко. Броуди нарезал манго и разложил на подносе вместе с ломтиками хлеба и сыра. Он повернулся к ней:

– Проголодалась?

– Да. Все еще мечтаю о чизбургерах и картошке.

Он пожал плечами:

– Прошу прощения. Все, что у нас есть. К сожалению, тебя занесло в хижину с фруктами, сыром, хлебом и ореховым маслом.

– Это лучше брюссельской капусты и взбитых яиц с молоком и коньяком.

– Точно.
– Он протянул ей кусок хлеба с ореховым маслом.
– Как только приземлимся в Штатах, возьму тебе чизбургер и жареной картошки. А если будешь себя хорошо вести, то и шоколадный десерт.

Они много говорили о том, как оказались в глуши джунглей, но не обсуждали будущее. Насколько сложным был их недавний поход - настолько сказочным оказалось предложение, неожиданное, о котором они думать не думали, потому что это совершенно исключено.

Но все оказалось возможным. Хотя и ненадолго.

– Чем думаешь заняться после возвращения в Штаты? – спросила она.

– Меня ждет работа в Сан-Диего. Войду в группу ортопедов. Надеюсь больше не видеть жертв бомбардировок. – Он откусил сыр. – А у тебя какие планы?

– Буду искать место жительства для меня Миа. Потом устрою ее в школу. Затем надо найти работу.
– Она улыбнулась: - Тысячу разных дел надо сделать, и все одинаково важные.

От его выразительного взгляда ей стало еще теплее.

– В Сан-Диего приятный климат – много солнца, тепло. Подходит для ребенка. Я имею в виду, что тебе незачем ехать в Сиэтл, Буффало или еще куда-то.

Тон его голоса немного ее раззадорил.

– Не думала ни о Сиэтле, ни о Буффало.

– Вдобавок Сан-Диего стоит на берегу океана. В городе большой зоопарк. Наверное там есть несколько замечательных школ и работа для учителей.