В зеркалах
Шрифт:
Могучий вопль заполнил воздух. Его прорезали отдельные выкрики. Люди за столиками на поле, сидевшие, благочестиво склонив голову, пока Фарли возносил свою молитву, явственно задрожали.
— Аминь! — снова проорал Фарли.
Несколько женщин испустили пронзительный визг; охранники из агентства тревожно посматривали на трибуны.
— Аминь! Аминь! — вопила толпа.
Когда Фарли склонил голову, дабы сладостный фимиам вознесся к небесам, мужской голос, механически усиленный, проревел:
— Соединенные Штаты —
Толпа подхватила с удивлением и восторгом. Фарли поднял голову, простер руки и благословил их.
Бингемоновский мистер Алфьери вошел в шатер — вид у него был мрачный.
— Мегафон, — угрюмо сказал он. — Безотказная штука.
В распоряжении Фарли на эстраде было мгновение тишины. Затем исступленный женский голос, также механически усиленный, медленно произнес:
— Кастрация за сек-су-аль-ные преступления.
Мистер Алфьери повернулся к ближайшему охраннику:
— Скажи ребятам, чтобы занялись этими мегафонами.
Охранник вышел, а мистер Алфьери встал рядом с Рейнхартом.
— Кого это вы привели, мистер Рейнхарт? — спросил он.
— О, это мои приятели, — сказал Рейнхарт. — Они хорошие.
— Очень может быть, — сказал Алфьери, — но что-то больно похожи на битников. Людям наверху не очень нравится, как они выглядят.
Ирвинг закрыл глаза и грустно покачал головой.
— Они совсем не такие, как выглядят, — сказал Рейнхарт. — Они полная противоположность тому, что можно подумать, глядя на их внешность.
— Не знаю, — сказал Алфьери. — Некоторых людей наверху их внешность ввела в заблуждение.
Фарли дирижировал дружным пением «Скалы Сиона», но тут с самых верхних рядов донеслись сердитые крики. Затем послышался треск ломающегося дерева.
— Ого! — сказал мистер Алфьери. — По-видимому, повреждение имущества. — Он сделал шаг к выходу, но остановился и спросил: — Кто-нибудь из вас, ребята, видел мистера Бингемона?
— Он только что был здесь, — сказал Ирвинг.
Мистер Алфьери пожал плечами и ушел.
Когда гимн был допет, дама с мегафоном тотчас воспользовалась благоговейной паузой.
— Немедленная кастрация за сексуальные преступления! — воззвала она.
Толпа снова начала одобрительно хохотать и вопить.
К ним сзади подошел Кинг Уолью и выглянул через их плечи.
— Кто-нибудь из вас, ребята, повинен в сексуальных преступлениях? — спросил он. — А где ваш хозяин?
— Только что был тут, — сказал Ирвинг. — Я не знаю, куда он ушел.
На эстраде Фарли ждал, пока спадут звуковые волны.
— Возлюбленные! — сказал он наконец. — Сегодня нам предстоит побеседовать о множестве злых сил, одолевающих нашу страну, а также о божественно ниспосланных средствах против них. Так давайте же займемся каждым вопросом в надлежащее время и в указанный черед.
Он сделал знак оркестру.
— Друзья! «Старый крест»! [110] —
110
«The Old Rugged Cross» — популярный христианский гимн, написанный в 1912 г. американским проповедником Джорджем Беннардом.
Рейнхарт оглянулся и увидел, что позади него стоит ковбой. На ковбое были белая рубашка из какой-то блестящей материи с черной вышивкой на плечах, белая стетсоновская шляпа с загнутыми полями и черные брюки в желтую полоску. Его талию стягивал пояс с серебряным набором и двумя «кольтами» с перламутровыми рукоятками. Заметив взгляд Рейнхарта, он быстро повернулся на одной ноге, выхватил револьверы и крикнул: «Пу-у!»
Затем ловко убрал их в кобуры, изящно закурил сигарету и бросил спичку в банку с кофе. Рейнхарт почувствовал, что перед ним виртуоз.
— Я пошел в туалет, — сказал Ирвинг, едва не задев ковбоя плечом.
— Здрасте, — сказал Рейнхарт.
— Здрасте, — сказал ковбой. — Пожалуй, мне не стоило бы тренироваться под духовное пение. Извиняюсь.
— Не важно! — сказал Рейнхарт. — Я все равно думал о другом. Вы тут с Кингом Уолью?
— Если бы! — ответил парень, розовея. — Говорят, победителя снимут с Кингом и, может, отправят в Голливуд.
— Я в этом не сомневаюсь, — сказал Рейнхарт.
— Я, можно сказать, стрелок.
— Это заметно.
— Я специализируюсь на быстроте. Кто раньше выхватит и выстрелит. Профессионал.
— А! Где же ваш соперник?
— Он ждет в проходе под трибунами. Он, понимаете, выйдет с одной стороны, а я с другой.
— Ну и как — доходная профессия? — спросил Рейнхарт.
— Заработать можно, — ответил парень. — Хорошие деньги. Говорят, это не христианское занятие. Может, и так. Я раньше работал в парфюмерной фирме тут, в городе. А еще раньше водил молочный фургон в Сакраменто. Меня прозвали «Тарарам» — я из этой колымаги всю душу вытряхивал. Я бы рассказал вам, как научился моему теперешнему ремеслу, только это секрет от всех, кто не посвящен. Зарабатываю столько, что хватит заплатить за развод, вот что. И еще останется.
— И кто же победит?
Малый улыбнулся и снова порозовел.
— Это неизвестно, пока не спустишь курок. С этим парнем я еще не встречался. Говорят, он работает быстро. Ну и я тоже, — добавил он сумрачно.
В шатер вошло еще несколько ковбоев, но на них на всех были клетчатые рубахи и галстуки-шнурочки, а в руках они держали музыкальные инструменты.
— Так вы герой по роли? — спросил Рейнхарт.
— В нашем деле нет совсем героев и совсем злодеев. Мы как бы вместе. Я, к примеру, выхожу в белом. А у того парня — усы. Если народ болеет за меня, я не против.