В жарких объятиях Дерзкого
Шрифт:
Установив пострадавшую на подножку, мужчина сложил пальцы в характерном жесте, мол, позвонишь и, плотно пожав руку, отсалютовал Митричу самыми кончиками пальцев от виска.
И исчез.
Испарился так, словно и не было его. Унося с собой ту самую гнетущую, нависающую словно грозовое небо, ауру всевластия.
И если бы не красно-бело-синяя BMW посреди ангара, создалось бы впечатление вспыхнувшего на миг призрачного миража, растворившегося в тиши ночи.
Даже не отследив
— Кто это?
Вроде как и не реагируя на примитивный вопрос, бывалый механик склонился к прогретому до рабочего состояния двигателю и, сосредоточенно прислушиваясь, просипел:
— Алекс. Алекс Романов.
Медленно отмирая, словно выплывая из гипнотического сна, Илья в усмешке вскинул бровь и несмело выдавил:
— А кто он? Похож на самого Бога.
Подобное заявление так развеселило Митрича, что он расшаркался своим хрипучим, прокуренным голосом и закашлявшись протянул:
— Бог? Аха-ха… Да нет. Он скорее наоборот — Дьявол.
— Дьявол? Серьёзный дядька.
— А то, усмехнулся Митрич. — Он опер. В отделе по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Обноновец проще говоря.
— Ого! Тогда понятно. Работка не из лёгких.
— Не работка, малыш, а служба. Да уж. Достаётся парню.
— Вы давно знакомы?
— Достаточно, — на мгновение, мужчина погрузился в свои воспоминания, а затем прошаркал хрипуче: — Помог он мне однажды. Очень помог. Я ему по гроб жизни обязан.
— Понимаю.
— Да нет, сынок, не понимаешь. Если бы не он… — на лицо мужчины легла тень сожаления и ещё неунявшейся ноющей боли. — У меня же дочь строптивица. Такое учудила, что и вспомнить страшно. Да.
Ключ прекратил вращение, а плечи мастера безвольно опустились, расправляя руки вдоль сжавшегося торса.
— Ну да ладно. Не будем ворошить былое. Хороший он человек одним словом. Надёжный. Проверенный. Правда, справедливости ради, надо сказать, что сложный. Очень сложный. К нему так легко не подберёшься. Да и не стоит пробовать. Не подпустит и близко.
— Замкнутый?
— Я бы сказал — осторожный.
— Понятно. Ну конечно, с такой раб… службой, любой будет подстраховываться.
— Да дело не только в службе. Судьба у него не простая. Впрочем, не будем сейчас. Давай глянем, что тут у него, а тогда свои дела продолжим. Поможешь?
— Да без вопросов.
— Ну и где ты ночь болталась?
— Я?.. Я… у Гали была, — промямлила Лиля заикаясь.
— Да что ты? — развела мама руками и наигранно фальшиво пропела: — Надо же. Илья тоже был у неё. Представляешь? Где вы там все поместились? На кухне наверное спала? Не иначе.
— Мам, вот только давай сегодня без нравоучений. Башка
— Башка у неё видите ли трещит! С чего бы это интересно? Куралесили наверняка оба? А? — подпирая бока кулачками, мама, как всегда, пыталась напустить грозности. Выходило у неё так себе.
— Мам, давай я посплю, а завтра с утра мы с тобой поговорим и обсудим всё. Оки? — растягивая вымученную улыбку, девушка с таким напряжением втянула щёки, что казалось рот вот-вот треснет.
— Мне, в отличие от тебя, завтра на работу.
— Ну, значит вечером поговорим.
— Ладно. Иди ложись. Выпускной-то хоть как прошёл?
— Да норм всё.
— Господи. Вы с Ильёй даже разговариваете заученными фразами: Всё норм. Мы ок. Покедава. Чавики. Чё пожрать?
— Мам, это не мы с Ильёй. Сейчас вся молодёжь так разговаривает.
— Спи иди уже. Молодёжь. Распустились совсем.
— Эх, мама. Не знаешь ты, что такое распустились — в наше время.
— Ой, вот только пуху не накидывай. Девочка-пай. Небось откутили всю ночь. В кабаке каком-нибудь.
— Ма-а-ама дорогая… — девушка, вроде как удивившись, прикрыла рот ладошкой… — А ты случайно не следователем подрабатываешь? Просто Шерлок Холмс какой-то.
И только продолжительное покачивание головой и тяжёлый вздох возмущения, охарактеризовали сейчас состояние родительницы.
Но Лилю уже мало это интересовало. Она погрузилась в свои более приятные воспоминания и ощущения.
Глава 7
Ультиматум
— Мама сказала, что ты хотел меня видеть?
В гнетущей тишине домашней библиотеки Калугиных отец сидел низко склонившись над раскрытой книгой и в привычной манере оставлял пометки на полях.
— Нет. Если я не нужен… — начал было Андрей нетерпеливо, но суровый взгляд мужчины тут же осадил всю спесь отпрыска.
— Хватит здесь расшаркиваться: нужен, не нужен. Садись давай. Разговор будет долгим, — голос мужчины зловещим эхо пронёсся по помещению, с треском разбиваясь о глухие стены. — Сакуровы, сынок, очень влиятельные и нужные нам люди. Если ты понимаешь о чём я.
— Понимаю. Не сомневайся.
— Ну и замечательно, — на суровом лице Игоря Михайловича мелькнула тень просветления. Но временно и обманчиво. — Ты должен на ней жениться.
А вот это уже удар ниже пояса. Запрещённый приём от родителя. Пытаясь собрать мысли воедино и воспроизвести хоть каким-то звуком, Андрей озадаченно хмурил брови и нервно теребил пальцы рук. Это привычка с детства. Его руки, словно индикатор настроения. И сейчас прибор зашкаливал, моргая сигнальными огнями красного уровня опасности.