В Желанном плену
Шрифт:
Он тихо говорит.
— Это от многого зависит.
Я опять сбита с толку.
— От чего?
Он хрипло бормочет:
— Зависит от того, понравилось ли тебе это, малышка.
Поразмыслив над этим, я бормочу:
— Ну, это было для меня впервые, но да, это было мило.
Вито звучит шокированным:
— Никто никогда с тобой раньше не флиртовал?
— Нет. — Я выделяю в слове «т».
Я слышу улыбку в его голосе.
— Это же преступление, детка.
И тогда, дверь в ванную открывается и входит Нокс, одетый только в
Мой мозг улыбается как кот на сметану. Видеть Нокса в таком виде уже не необычно. Скромность осталась в прошлом.
Нокс направляет свой взгляд на рацию в моей руке, и я закатываю глаза. Нажимая на кнопку, я говорю:
— Слушай, мне нужно идти. Сеньор Злюка только что вышел из душа. Тебе он нужен?
Вито фыркает.
— Нет. Разве что ему что-то нужно.
Лежа в кровати, я смотрю на Нокса и спрашиваю:
— Тебе что-нибудь нужно в магазине?
Ступая в пару серых боксеров, он натягивает их под полотенцем и отвечает.
— Овсяные хлопья. Яблоки. Яйца.
Всё еще нажимая на кнопку рации, я спрашиваю:
— Ты услышал, Вито?
— Понял. Удачного дня, сладкая-сладкая Лили. — Он перебарщивает с хрипотцой, и я хихикаю, прежде чем с придыханием говорю:
— Пока, малыш.
Всё еще хихикая, я кладу рацию назад на ночной столик и смотрю, как Нокс одевается.
Я люблю эту часть утра. Он ведет себя так, будто я не существую, а я виду себя так, будто он меня не видит. Хотя сегодняшний день для меня другой. Я не могу стереть со своего лица улыбку. Меня не волнует, что он не знает, какой сегодня день. Меня не волнует, что никто не знает, какой сегодня день. Я просто счастлива, что дожила до своего следующего дня рождения целой и невредимой в окружении своих друзей.
А горячий парень в моей кровати?
Несомненный бонус.
13 глава
Похмелье
Три дня спустя...
Нокс
Я бью мешок. Сильно.
Еще раз. Сильнее.
Чувство боли, которое проходит через слегка перевязанные костяшки вверх по моей руке, затем исчезает в моем теле — ощущается приятно.
Боль — это хорошо.
Боль — это признак того, что ты еще жив. Ну, по крайней мере, существуешь.
Боль также хороший способ поиграть в игры со своим разумом. Приему отвлечения я научился на ранних этапах тренировок.
И мне необходимо это гребаное отвлечение.
Проснуться со стояком, прижимающимся к заднице Лили — это достаточно, чтобы кому-либо испортить настроение.
Да. Всё верно. Плохое настроение.
Почему плохое?
Потому что я чувствую, как дразню свой член каждый день и при этом не получаю разрядку! Конечно, я могу подрочить, но это заставит меня чувствовать себя отморозком. Дрочить в ванной в нашей комнате это
Чтоб меня.
Я только что сказал «наша комната»?
Я бью по мешку снова и снова, рыча сквозь стиснутые зубы.
Это плохо. Очень плохо.
Нет. Мне это не нравится.
Три недели.
Три гребаные недели сна рядом с этой девушкой.
Эта девушка. Она просто девушка.
О, я попаду в ад. Без сомнений. Особенно после сна прошлой ночью.
Завершая свою утреннюю тренировку, я выхожу из тренажерного зала в коридор. И вот она. Бу рассмешила ее чем-то. У нее красивый смех. У него не нежное и легкое звучание. Это не хихиканье. Он раскованный и будоражащий. Когда она смеется, я чувствую, что у меня есть возможность увидеть настоящую Лили. Ту, чей разум не помешал ей жить нормальной жизнью. Ту, которая не параноик и не на грани всё это время.
Свободная Лили.
На ней надета пара маленьких черных шорт для тренировки и широкая белая футболка, завязанная в узел на животе. Затем я вижу ее ноги и хмурюсь.
Подхожу к ним, и мы встречаемся на полпути. Я говорю.
— Сними ботинки.
Смущение искажает ее лицо.
— Почему?
Потому что они выглядят слишком сексуально на твоих длинных ногах, и я ничего не могу с собой поделать.
— Потому что они не твои, — говорю я, как ни в чем не бывало.
Ее глаза расширяются, и она отчетливо говорит:
— Ммм, да, они мои.
Что?
Хорошо, итак, на берцах ярко-розовые шнурки, но ты не можешь их купить где угодно. Мне кажется, что мне нужно надавить на это.
— Ты не можешь их просто купить абы где, Лили.
Бу и Лили обмениваются взглядами, затем улыбаются. Лили произносит:
— Да, Нокс, я не могу. Бу купила их для меня, и они мне очень нравятся, поэтому я останусь в них.
Я не понимаю.
Поворачиваясь к Бу, я спрашиваю:
— Почему ты купила ей ботинки? Ей не нужны ботинки.
Бу мгновение колеблется, прежде чем тихо сказать:
— Потому что у нее был день рождения и это то, чего она захотела, поэтому это то, что она получила.
Ее день рождения?
Я, мать вашу, забыл о ее дне рождения. Превосходно. Теперь я чувствую себя засранцем.
Что мне теперь говорить?
— Уф, прими мои запоздалые поздравления. Думаю, ты можешь оставить себе эти ботинки.
Закатывая глаза, она бормочет:
— Спасибо, членоголовый. — Она тянет за собой Бу, и они исчезают, спускаясь вниз по лестнице.
Глядя на то, как она уходит, у меня появляется идея. Она, вероятно, не очень хорошая, но хоть что-то. Заходя обратно в тренажерный зал, я спрашиваю Рока:
— Ты знаешь, что у Лили был день рождения?
Рок продолжает бить мешок, но учащенно дыша, отвечает:
— Да. Бу подарила ей ботинки. Вито — цветы. Я подарил ей электронную книгу.
Какого черта?
Вито подарил ей цветы? Маленький ублюдок. Мне нужно с ним поговорить.
Я проговариваю:
— Подарил ей электронную книгу?