В Желанном плену
Шрифт:
Запах тела, смешанный с дезодорантом не совсем приятен.
Срывая с себя вчерашнюю одежду, я направляюсь в душ. По какой-то причине горячая вода, омывающая мой живот, заставляет меня опять чувствовать тошноту. Быстро я выключаю ее и позволяю ледяной воде смыть весь стыд и глупость, которую я чувствую.
Не помогает.
Ни капельки.
Я чистая, но всё еще подавленная. Я не могу избегать встречи с ним сегодня, поэтому одеваюсь в черные треники и его мешковатую серую футболку с надписью «АРМИЯ» и возвращаюсь на кухню.
Здесь уже
О господи. Он даже не ел бекон.
Ну, он и задница. Это всё было устроено для меня.
«Ты заслужила это».
Да, я заслужила. Признаю. Я присаживаюсь на место напротив него, и он опускает газету. Улыбаясь дьявольской улыбкой, он спокойно спрашивает:
— Чувствуешь себя лучше, принцесса?
Не доверяя себе говорить, чтобы при этом меня не вырвало, я сжимаюсь и киваю. На мгновение он выглядит обеспокоенным. Он хмурится.
— Ты не разговариваешь со мной или всё еще чувствуешь себя плохо?
Я показываю пальцами, что второе, и он расслабляется. Проходит мимо меня к микроволновке и говорит:
— Нет ничего, что не исправило бы немного аспирина и овсянка.
Удивленная таким милым жестом, я наблюдаю, как он накладывает мне завтрак.
Какое-то время я просто ковыряюсь в тарелке. Съев половину, мой аппетит возвращается, и я с жадностью набрасываюсь на остатки еды. Я принимаю две таблетки аспирина, которые он мне принес, и спрашиваю:
— Где все?
Нокс ухмыляется.
— Работают. Ну, а Рок присматривает за Бу.
Сразу забеспокоившись, я спрашиваю слишком громко:
— Что произошло с Бу?
Он сдавленно смеется.
— Вот дерьмо. Ты даже не помнишь. — Затем он объясняет: — В общем, ты выпила где-то пять-шесть шотов с текилой одна. — Я испытываю отвращение от слова «текила» и закрываю рот. — Затем ты сказала, что это не весело пить в одиночку и умоляла Бу выпить с тобой. И она решила выпить, потому что утром ей не нужно на работу. Итак, у вас с Бу была ваша частная вечеринка. Выпивка, танцы на столе и заигрывание с каждым из моих парней, которые были в этом доме.
Я громко задыхаюсь.
— Нет. Не может быль! Ты врешь.
Он удивленно поднимает брови и подталкивает ко мне свой телефон, чтобы я осмелилась взять его.
Я съеживаюсь.
— Ты снял меня на видео, не так ли? — он кивает. — Я выставила себя на посмешище, не так ли? — он снова кивает, его выражение лица на удивление мягкое. — Хорошо, я верю тебе. Удали видео... пожалуйста.
Взяв телефон, он какое-то время вертит его в своих руках.
— Уверена, что не хочешь посмотреть ту часть, где ты говорила, что я круче чем Хафф (прим. ред. американский актёр и певец. Наиболее известен по ролям в телесериалах «Рыцарь дорог» и «Спасатели Малибу»)?
Я снова тяжело дышу, испытывая отвращение к самой себе.
— Что? Это чушь! Извини меня, Нокс, но это просто подло. — Улыбка Нокса становится еще шире. — Никто не круче Дэвида Хассельхоффа! Я имею в виду,
Нокс моргает. Один, два раза, затем он запрокидывает голову назад и заливается смехом. И, несмотря на то, что это причиняет боль моим ушам и грохочет по моему мозгу, я улыбаюсь. Этот смех... я думаю, его можно было бы описать, как песню падшего ангела. Настолько хорош, что он него намокают трусики.
Грубый, чувствительный смех.
Я вздыхаю.
Вожусь ложкой в своей пустой тарелке, я не осмеливаюсь посмотреть на него, когда спрашиваю:
— Итак, я подкатывала ко всем твоим парням?
Неожиданно Нокс замолкает. Я поднимаю глаза и обнаруживаю, что он сверлит меня взглядом. Он кивает.
— Да. Моим людям не нужно подобного рода отвлечения, Лили.
Серьезно чувствуя свою вину, я опять опускаю глаза. Я думаю это уже сорок седьмой раз за это утро.
— Извини меня, Нокс. Кажется, я становлюсь немного дружелюбной, когда напиваюсь.
Он фыркает.
— Дружелюбной? Ты засунула свой язык в ухо Мэтью, будто бы лизала леденец!
Мое лицо вспыхивает малиновым цветом, и я пищу:
— Ты меня разыгрываешь!
Он отчаянно качает головой.
— Нет. Боюсь, что нет, малышка. Дружелюбной? Нет. Игривой. Да. Чересчур игривой.
К черту мою жизнь!
Скрещивая руки на столе, я опускаю на них голову и глухо говорю:
— Что еще я вытворяла?
Нокс сдавлено смеется. Что-то есть в этом смехе, что мне не нравится. Я знаю, что мне не понравится то, что я сейчас услышу.
— Ну, ты, эм… ты вроде как поцеловала меня. Дважды, — говорит он тихо.
Вот же бл*дь. А становится всё лучше и лучше.
Мое лицо заливается краской, даже ярче чем красной, и я поднимаю голову. Нокс играет своими бровями и смотрит на меня слишком довольный собой, и я ничего не могу с собой поделать и начинаю смеяться над своей глупостью.
— Ну, это хреново. Мой первый поцелуй, а я его даже не помню. Представляешь. Я была плоха в этом?
Улыбка Нокса исчезает с лица. Он выглядит ошеломленным. Перегибаясь через стол, он смотрит на меня широко открытыми глазами.
— Никогда не целовалась? Что ты имеешь в виду?
Вот черт. Я и мой длинный язык.
Пытаясь отмахнуться, я пожимаю плечами.
— Ничего особенного. У меня в действительности было не так много возможностей встречаться с людьми, а именно парнями, которые находились под запретом моего отца. Просто это одна из таких вещей. Итак, полагаю я была отстойная в этом, да?
Нокс нахмуривает брови и откидывается назад. Он смотрит наверх, как будто задумывается.
— Нет. Все было неплохо. Немного слюняво. Но я действительно не могу судить, потому что оба раза я останавливал тебя после пары секунд. И я был искушен тем, чтобы сделать фото, как ты пристаешь ко мне, в качестве материала для шантажа, но я этого не сделал... потому что я джентльмен.