В785
Шрифт:
— Ты уверена?
— Давай, очаровашка, — она вложила в свои слова некоторую силу.
— Да, мэм.
Ох, он произнес это так сексуально. Руками, которые лишь слегка дрожали, Эйнштейн стал стягивать с нее комбинезон, который Бонни ранее подогнала под свое тело, оставляя ее обнаженной и ни разу не прервав поцелуй. Бонни не теряла времени даром, сразу прижавшись к его еще одетому телу.
— Прикоснись ко мне, очаровашка.
Сначала нерешительно, его прохладные пальцы пробежались по коже ее спины к верхней части попки, затем с внезапностью, которая удивила Бонни, Эйнштейн
Бонни высвободила мужчину, страстного мужчину, который теперь, казалось, был повсюду, поглаживая ее кожу и оживляя нервные окончания, хотя она никогда бы не подумала, что сумеет вновь это испытать. Когда Эйнштейн в первый раз обхватил ладонями ее грудь, Бонни оторвалась от его губ, откинув голову назад и издав долгий стон.
— Да, — прошипела она. — Вот так. Сожми их. Пососи соски.
Он повиновался с ненасытным голодом, его рот припал к ее соскам, втягивая их между губами. Ласка твердых пиков отправила наслаждение прямо в ее влажную киску.
Черт, как же Бонни тосковала по этому мужчине. Она протянула руку между их телами и стала расстегивать брюки Эйнштейна, страстно желая прикоснуться к нему. Твердый и толстый член оказался в ее руке. Когда Бонни погладила длину, его бедра дернулись, вынуждая Эйнштейна выпустить ее грудь и издать бессвязный звук.
— Тебе нравится? — спросила Бонни хриплым голосом.
Эйнштейн ничего не ответил, уперевшись ладонями в стену и двигая бедрами в такт ее движениям. По его телу пробежала дрожь, потом еще одна. С хриплым криком Эйнштейн кончил, омыв горячей спермой руку и нижнюю часть живота Бонни.
Она издала довольный смешок и подняла взгляд, заметив, что Эйнштейн замер, пребывая в ужасе.
— Что случилось, очаровашка? — но как только она произнесла это, то и сама все поняла. Он был мужчиной, который кончил раньше своей партнерши. Несмотря на то, что Эйнштейн явно нуждался в этом, у мужчин было представление, якобы женщина всегда должна была достигать кульминации первой.
На самом деле Бонни была рада такому развитию событий. Значит, главное действо будет более продолжительным.
— Прости, — прошептал он, подтверждая ее предположение.
— За что? За то, что ты показал, как сильно я тебя возбуждаю? — она улыбнулась так широко, как только могла. — Это самый большой комплимент, который ты мог мне сделать, очаровашка.
— Но я не доставил тебе удовольствия. Потерпел неудачу.
— С чего ты взял, что потерпел неудачу? Ты же не думаешь, что мы действительно закончили?
Он многозначительно посмотрел вниз.
Из Бонни вырвался радостный смешок.
— Ох, очаровашка. Мне будет очень весело учить тебя.
И она решила начать с этого момента. Опустившись на колени, Бонни сосредоточила взгляд на его члене. Эйнштейн втянул в себя воздух при первом же облизывании головки.
— Что ты делаешь? — прошептал он.
Забыв объяснить, Бонни начала демонстрацию. К счастью, Эйнштейн быстро учился.
***
Эйнштейн не сумел сдержать
Ох, какой позор. Ужас. Самое сильное удовольствие, которое он когда-либо испытывал, быстро превратилось в унижение. Эйнштейн прекрасно знал, что мужчина должен ублажать женщину первой. И он потерпел неудачу. Подвел ее. Этого было достаточно, чтобы он захотел запустить процесс самоуничтожения. Или, по крайней мере, спрятаться, чтобы никогда не встречаться с ней лицом к лицу.
Но Бонни, его милая принцесса, — так он теперь называл ее, хоть и не произносил этого вслух — простила и даже проявила довольство отсутствием контроля с его стороны. К удивлению Эйнштейна, она восприняла его эгоистичный поступок как комплимент, а затем еще и поблагодарила за это, опустившись на колени и показав, почему именно мужчины до сих пор говорили с почтением о таинствах минета.
При оценке стояния схем, когда ее губы крепко обхватили член, оказалось, что почти каждый нано-бот в его теле поджарился. Логично или нет, но ощущение рта Бонни, двигающегося вверх и вниз по всей длине члена, было невероятно приятным. Даже лучше, чем приятным, это было… неописуемо. Идеально. Разрушающе.
Как и обещала Бонни, они были далеки от завершения. Член стал больше и тверже, чем раньше. Желание гудело в Эйнштейне, словно опаляющий электрический ток, который оживлял все чувства в организме. Но на этот раз он лучше контролировал себя, вспомнив некоторые факты, которые знал о сексе.
Однако сухие знания в его голове нуждались в реальных экспериментах. В практичных занятиях. Язык на ее киске. Другими словами, Эйнштейн хотел испытать все самостоятельно… во имя науки, конечно.
Ох, да кого он обманывал? Эйнштейн жаждал Бонни так, как не могла объяснить никакая логика.
Как бы ни было приятно ощущать ее рот на члене, Эйнштейн отстранился и поставил Бонни на ноги. Ее блестящие глаза смотрели на него с вопросом, а полные губы раскрылись, чтобы заговорить, но Эйнштейн не стал дожидаться слов. Опустившись на колени, как это ранее сделала Бонни, он раздвинул ее половые губы своими теперь уже теплыми пальцами, чтобы обнажить скрытый клитор. Вспомнив все, что знал, Эйнштейн облизал ее языком.
— Ох, очаровашка, — выдохнула Бонни при первой ласке, но это было последнее связное слово, которое она произнесла, пока Эйнштейн дарил ей такое же наслаждение, которое недавно получал сам. Он упивался Бонни. Облизывая, посасывая и исследуя ее киску, Эйнштейн не мог поверить, что так долго отказывал им обоим в этом удовольствии. Какой восхитительной она была на вкус. Какая обворожительная реакция! Каким невероятно эротичным и возбуждающим опытом оказалось ласкать ее плоть своим ртом. Бонни потянула его за волосы, подбадривая, из-за чего Эйнштейн осмелел, усерднее лаская языком киску. Но этого было недостаточно. Он ввел в нее палец и был потрясен теплом. Влагой. Силой, с которой его сжали вагинальные мышцы. Ему стало интересно, как будет ощущаться ее райское лоно, если в него погрузится его член.