Вадбольский 5
Шрифт:
Я неотрывно хожу вслед за суфражистками, сердце замирает на каждом шагу, всё-таки эта Щель считается очень опасной, хотя сам я в системе ранжировки ещё не разобрался, да и не надо это мне, однако мои подопечные могут попасться, а отвечаю за них я…
Несколько раз пришлось стрелять, первый раз из-под земли выметнулась громаднейшая крокодилина, в распахнутой пасти только успел взмякнуть ухваченный снизу пахицефалозавр, но чудовищный зверь погрузился в потревоженную землю, как баклан в воду, моя пуля то ли успела ударить ему в макушку, то ли ушла в песок.
— Мата, — сказал я охрипшим голосом, — что там за твари под землей?
— Что-то новое, — ответила она озадаченно. — Это с каких глубин он пришёл?.. Я на двенадцать метров вглыбь замечаю всё живое! Но только крупное.
— Замечай и докладывай, — велел я. — Воздух для нас безопасен, сушу я наполовину обезопасил, но насчёт подземных ходов как-то не подумалось.
— Ты человек, — утешили она, — если бы всё мог продумать, то устрашился бы, и вашей цивилизации бы не было. Винтовку закинь за спину, женщины не поймут, что у тебя какие-то не простые пистолеты.
Глава 8
Это был самый длинный, напряжённый и опаснейший день в моей жизни. В последний раз всегда случается что-то опасное и неожиданное, потому я либо пресекал разговоры, когда женщины начинали рассуждать о своём будущем, или отходил в сторону, чтобы не слышать, известно же, что стоит начать вслух, как будешь нянчить детей, обязательно красиво погибнешь в самом конце трогательного рассказа.
Несмотря на то, что я несколько часов тому основательно зачистил поле деятельности от опасных зверюк, а что они против двух глоков с усиленными разрывными пулями, но случались неожиданности как вот с выскакивающими из-под земли чудовищными тварями. Хотя Мата Хари успевала предупредить, но один раз Иоланту подшвырнуло в воздух, другой раз через Сюзанну пронёсся испуганный игуанодон, а это три тонны живого веса. Если бы не стальной панцирь доспехов графини, даже не представляю, как бы её смяло, ну а так вскочила и прокричала ему вслед что-то очень не милое женское.
Дважды сбивали с ног и Глориану, но она показала себя хорошо, не жаловалась, никого не винила, а быстро и ловко восстанавливала руководство, кого-то подлечивала Анна, кого-то Глориана просто ободряла, и в конце концов после пяти часов ожесточённой рубки мечами и редкой стрельбы, мы оказались в окружении богатейшей добычи, только птеродактили кружат над головами, но снижаться не решаются.
Глориана осмотрелась, сказала, тяжело дыша:
— Девочки, небольшой привал!.. Вадбольский посторожит, он мужчина, его не жалко, а мы перекусим, если Аня всё не слопала втихушку!
Аня, вся в крови динозавров, успела одну малютку распотрошить, сказала жалобно:
— С вами слопаешь!.. У меня живот к спине присох!
— Только Вадбольскому не показывай, — сказала Иоланта. Подумала, уточнила, — хотя сегодня можно всё. Сегодня день особый.
Она покосилась в мою сторону, но я промолчал, снова окинул всех отеческим взглядом.
— Ваше высочество, — сказал я, — раз сегодня можно всё… гм, вы так рьяно ищете место для приложения своих рук и силы… Но, если честно, походы в Щели всё равно будут для общества неприличным курьёзом, чудачеством зажравшихся барышень. А когда это в какой-то мере признают, да, и то весьма условно, как бы сделают одолжение, хотя будут думать по прежнему… вы станете бабушками раньше.
Она взглянула в упор холодными глазами.
— У вас есть что-то получше или вы, как и все, поболтать вышли?
— Есть, — ответил я с сочувствием.
Глориана
— Что? Если это пристойное.
— И пристойное, — заверил я, — и то, что будет принято обществом. Вы и другие суфражистки станете героинями!
Она сказала нетерпеливо:
— Не очень-то верится, но… говорите.
— Война с коалицией, — напомнил я. — Пятнадцатого марта Англия и Франция объявили войну России, на что у нас по-дурацки заявили, что типа шапками забросаем. Через две недели англо-французская эскадра бомбардировала Новороссийск. В крепости пострадали госпиталь, арсенал и ряд других строений. И что у нас? Всё такое же благодушное настроение! Мол, постреляют, ничего у них не получится, уйдут восвояси.
Она взглянула исподлобья.
— Не уйдут?
— Не уйдут, — признался я с горечью. — Займут Керчь, гарнизоны Новороссийска, Геленджика и Анапы. Остальные опорные пункты захватят турки, из-за которых и началось всё это. А потом грянет настоящая война.
Глориана поморщилась.
— Да-да, я слышала, вы давно предупреждали. Почему именно там?
— Англичанам, — сказал я, — как и всяким французам, а их много, важно закрыть выход нашим военным кораблям в южные моря. Ведь Англия — владычица морей и океанов? Завещание Петра Первого вернуть под власть христианства Константинополь, то есть, под власть России, тревожит и пугает Запад ещё с тех времен. Сейчас мы к захвату близки, как никогда, потому коалиция европейских стран сделает всё, чтобы не допустить Россию до Дарданелл. Высадка европейских войск в Крыму будет. Севастополь будет взят. Россия подпишет позорную капитуляцию. Мы не готовы воевать со всей Европой, наш государь просчитался с расстановкой сил.
Она смотрела в упор, я видел как быстро наливается злостью.
— Зачем вы нам это рассказываете?
— Наши будут сражаться мужественно, — сказал я. — Тысячи и тысячи храбрых мужчин погибнут. Одни будут убиты в бою, но ещё больше умрёт от ран, которые у нас ещё не умеют лечить. Я могу вас снабдить лекарствами, что не дадут солдатам и офицерам умереть от гнойных ран, заглушат сильную боль, от которой тоже умрут многие.
Иоланта покачала головой.
— Понимаете, что говорите?
— Да, — согласился я. — Звучит безумно. И мне никто не верит. Но вдруг вы умнее, массы дураков в обществе? Это сразу добавит влияния и суфражизму. Если отправитесь прямо сейчас, прибудете к началу военных действий. Но вам ещё нужно собраться, никакие суфражистки сразу с места не сорвутся. Прибудете в разгар битвы, раненых будет уже много. Но всё равно вы прибудете раньше всех!
Глориана молчала, я чувствовал как напряжённо работает её мозг. Если выедет оказывать медицинскую помощь раненым, это вознесёт престиж суфражисток до небес, из изгоев превратятся в достойных и даже почётных членов общества. Но для этого нужно пойти на беспрецедентный шаг… довериться Вадбольскому.
Глаза Анны сверкнули.
— Мы можем начать сборы уже сегодня!.. Но это, если всё правда. Никакой войны нет, Вадбольский. И не будет!
Я молча поклонился, поднялся на ноги. Сюзанна спросила встревоженно:
— Что-то случилось?
— Просто отойду минут на пять, — ответил я. — Без бурдалю обхожусь, это так интересно! Хотите, покажу как?
Стоя за ближайшими траводеревьями услышал далёкий и едва слышный голосок Ани Павловой, даже мой аугментированный слух едва различил: