Вадбольский 5
Шрифт:
Когда всё было готово, а ружья заряжены, мною, конечно, я уточнил:
— Заходим?
Глориана после секундного колебания кивнула с очень важным видом:
— Да. А там попробуем… ружья просто удивительные. Но Горчаков сказал, у вас пятизарядные?
— Это не мои, — пояснил я. — Мои пока в секрете. А эти нужно перезаряжать после каждого выстрела, зато эти красивше, заметили? Для женщин же это важно, чтобы красота была во всём, за что вас и боготворим. Даже узоры на прикладах, пыли набьётся, хрен вытрешь. Вот и я о том же. А мои простые многозарядные
Глориана повернулась к Иоланте.
— Зря не стреляй. Только когда совсем уверена.
Иоланта зябко передернула плечами.
— Страш-ш-шно! Но постараемся.
Только теперь, глядя на облаченную в доспехи Сюзанну, я ощутил насколько дурное дело придумали суфражистки с этими походами в Щели.
Правда, сейчас высокомерным выражением на её породистом лице меня не обманешь. Да, так надо, это защитная униформа аристократки, её доспех и её оружие, но я знаю и без этой обязательной на людях маски. Умная, несчастная и готовая в любой момент дать отпор.
Она перехватила мой взгляд, спросила с насторожённостью:
— Вадбольский, что-то случилось?
— Да, — ответил я искренне. — А вы в самом деле красивая, ваше сиятельство. И я в самом деле счастлив, лицезрея ваше великолепие.
— Ой, — сказала она и опасливо отступила на шажок. — Сейчас точно бросите в меня камень! Большой и грязный.
— Чего вдруг?
Она ответила со знанием дела:
— Вы же Вадбольский!
— Я могу бросить только своё сердце, — сказал я галантно. — И не в вас, чтобы не забрызгать кровью, сосудами артерий и лимфой, она тоже мокрая и липкая, а вам под ноги, чтобы вы его копытами, копытами, ра-атицами…
Иоланта хихикнула:
— Как мне нравится изысканный стиль Вадбольского!.. Умеет же ухаживать за дамами!
— Вадбольский? — спросила Сюзанна в патетическом изумлении. — Этот сибирский дикарь?
— А он от противного, — сказала Иоланта весело. — Он хи-и-и-и-итрый! И он в самом деле смотрит на тебя, Сюзи, с восторгом, у меня глаз намётан.
Она отошла, весело улыбаясь, а Сюзанна уставилась на меня с великим подозрением в больших голубых глазах.
— Вадбольский!..
— Ваше сиятельство, — ответил я с поклоном, — что делать, меня задевает эта эксплуатация женщины, как человека. Как женщины не жалко, но человек… это звучит красиво, смело и хвастливо! Его нельзя так… откровенно. А графиня Дроссельмейер всё-таки человек, хоть и женщина.
Иоланта сказала громко:
— Я же говорила, он настолько… неправильно правильный! А вы не верили!
Я в самом деле чувствовал себя хреново, Иоланта, кто бы подумал, раскусила, а теперь ещё и Сюзанна догадывается, зря я так распинался, дескать уважаю её, как человека, и потому ставлю выше, чем просто женщину. Для них это обидно и оскорбительно, вот уж противоречие между суфражизмом и женской натурой, понимают, что я прав и ценю их выше, но в то же время обижаются, что по-самцовски не покупаюсь на полуоткрытые сиськи и оттопыренные жопки.
Мата
— Много? — спросил я.
— Как ты и оставил, — ответила она. — Ладно, две-три образины присоединились за ночь, а в остальном ты почистил так, что можно танцы устраивать.
Две-три, мелькнула мысль, ладно, но нельзя лопухнуться в последнем рейде. Ночью, заявившись сюда тайком, перебил всех хищников, но какие-то могут мигрировать с соседних земель…
— Будь наготове, — предупредил я. — Чуть что — бей снотворным. Не усыпит, но замедлит.
— Это будет дорого, — заметила она, — но красиво!
— Финал должен быть красивым.
Она сказала покровительственно, уже примеряет корону ИИ:
— Растёшь, Вадбольский.
Я собрал у всех пустые флакончики, проверил, всё ли выпито. Иоланта вздохнула, только Сюзанна и Анна отдали безропотно, дескать, Вадбольский знает, что делает, а знает потому, что мужчина, но скоро мы у них заберём всю власть.
Глориана царственно окинула суровым взглядом суфражисток.
— Девочки… не посрамим!
— Как скажете, ваша светлость. — откликнулся я, — Мы готовы к любым испытаниям.
Она взглянула с подозрением, и первой ступила через белёсую даже в непроглядной ночи стену, исчезла. Я улыбнулся и шагнул в белёсо-оранжевый туман. Потеря ориентации на пару секунд, успел только пошатнуться, отступил на шаг в сторону. Глориана, решительная, с пустым взглядом, но напряжённая, и с длинным фамильным мечом, больше похожим на шпагу, стоит в шаге от входа.
— Как быстро!.. Вадбольский, ваша микстура лучше всяких артефактов!
Нас слегка толкнули, вдвинулись Сюзанна, Иоланта и Анна, пока с пустыми взглядами, но ожили, начали осматриваться с некоторым страхом, но заулыбались, вид во все стороны такой, словно мы в Италии на берегу тёплого моря.
Анна ахнула:
— Как здесь прекрасно!.. Не поверю, что в таком мире может быть опасно…
Пейзаж в самом деле как в лучший день на Мальдивах, а если учесть, что в здешней атмосфере кислорода на десять процентов больше, чем будет через сто миллионов лет, то восторг и эйфория получат ещё и научное подтверждение.
Иоланта сказала восторженно:
— После мерзкого дождя со снегом… и сразу в рай! Вадбольский всё ещё выбирает место для загородного домика?
— Угадали, ваше высочество, — признался я. — Дорогу бы сюда только проложить… Куда тут всяким дубаям.
— Что такое дубаи?
— Да так, рай для простолюдинов.
Глориана вздрогнула, повела очами по сторонам.
— Стоим, — велела она строго, — стоим, осматриваемся!.. Красота может быть обманчива.
— Да, — подтвердил я. — Самые красивые змеи — самые ядовитые. И вообще, красота — страшная сила.