Вахтанговец. Николай Гриценко
Шрифт:
Как-будто светлое облако спускается с небес. Понимаю, это светлое
облако благодарной памяти замечательным,неповторимым Вахтанговцем.
Со многими я дружил, играл на сцене, выпивал... Сегодня многих - увы -
уже нет, и никогда таких больше не будет.
Николай Олимпиевич Гриценко!
Непревзойденный, неповторимый, непредсказуемый, космически та-
лантливый! Он тоже ходил по этому маршруту от метро до нашего актер
ского подъезда. Н-е-е-т - он не шел, он почти бежал к своим: Мышкину,
Тарталье, Протасову, к
к Жонвалю на «Шестой этаж». Да разве можно перечислить всех персо
нажей, все характеры, образы, даже не сыгранные, а пережитые этим ще
дрым актерским сердцем!
Откуда этот золотой запасник? Этот вернисаж ярких персонажей...
Человек с ружьем». Иван Шадрин - Николай Гриценко
Я счастливый актер. С 1968 года я в труппе Вахтанговского театра, и я за
стал Николая Олимпиевича Гриценко в полном расцвете сил на облаке по
пулярности, любви и признания.
Сейчас над Арбатом «вызвездило»... Куда не брось взгляд: «А это кто?
Это - звезда!» Вахтанговцы поколения Гриценко не были звездами, я бы их
сравнил с Северным Сиянием. Они своими всполохами таланта озаряли
все творческое небо, их любила, гордилась ими, их знала вся страна.
В то незабываемое время наш театр играл так называемый советский
репертуар. Я имел счастье быть партнером «Лампадыча», как ласково
за кулисами называли Гриценко. «Человек с ружьем», «Память сердца»,
«Гибель эскадры», «Конармия», «Виринея», «Стряпуха замужем», «Самая
счастливая»...
Сегодня многие иронически заметят: «Что это, мол, за драматургия
такая?» Но вот парадокс! Билеты на эти названия раскупали мгновенно,
а иногда у кассы театра простаивали ночами и билетик лишний спраши
вали от метро.
Николай Олимпиевич Гриценко в этом идеологически выверенном со
ветском репертуаре напоминал тореадора: он умел этого идеологиче
ски упитанного агрессивного «быка» заворожить, пощекотать эту холе
ную холку, играючи потянуть время, а затем проткнуть и завалить этого
монстра!
И зал кричал: «Браво, Гриценко! Спасибо!».
«Я Вас привествую, синьор!
Я Вас не видел до сих пор!
Но я уверен, что отныне
Мне будет другом Террачини!»
Этими куплетами одной из многочисленных ролей Николая Олимпие
вича мне хочется закончить и крикнуть: «Браво! Браво! Браво! Мой доро
гой Николай Олимпиевич Гриценко!
Александр Галевский
В Николае были соединены
все
и Лоуренс Оливье, и Жан Габен, и Жерар Филипп, и Грегори Пек...
Он был высок ростом, потрясающе сложен, всегда одет с иголочки, но са
мый главный манок для женщин - это его глаза. Зеленые глаза Гриценко
гипнотизировали женщину. От них было трудно уйти и не раствориться
в них тоже было трудно. В природе Николая Олимпиевича царствовал дух
Ф.М. Достоевского, князь Мышкин в нем просто жил! Он им был!
Выходит так, что только на склоне лет ты понимаешь, с кем была рядом,
почему горела от любви и почему почти за 50 лет, которые пролетели, как
один миг, больше такого, как он, я не встретила.
1956 год, гастроли Театра имени Евг. Вахтангова в Киеве. Украина - ро
дина Николая Олимпиевича. Я - ученица 9 класса Киевской школы впер
вые увидела на сцене этого гениального артиста и режиссера спектакля
«Шестой этаж». Восторг! Хочется петь! Второе потрясение - «На золотом
дне» Мамина-Сибиряка. Беру програмку, чтобы узнать, кто же играет
«Живой труп». Петушков - Михаил Дадыко,
Протасов - Николай Гриценко, Александров - Анатолий Кацынский
«Живой труп». Маша - Ирина Бунина, Федя - Николай Гриценко
купца Молокова. «Боже! Николай Гриценко! 1957 год. Я - студентка
театрального училища имени Б.В. Щукина при театре имени Евг. Вахтан
гова. Курс В.А. Этуша. Итак! Учиться и учиться... А учиться было у кого:
Б. Захава, Е. Алексеева, Ц. Мансурова, Ю. Катин-Ярцев, А. Борисов,
В. Щлезингер... Да всех и не перечислишь - одни звезды, говоря сегод
няшним языком, а проще говоря, гении русской культуры. Вот таким был
театр шестидесятых - мой родной Театр Вахтангова. Его знали и любили
не только дома, но и за границей. Училище и театр были одним целым.
Все события, которые происходили в театре тут же становились извест
ны нам и наоборот. Рубен Николаевич Симонов, главный режиссер Театра
Вахтангова, прекрасно знал, кто хорошо поет. Ему нужны были две сту
дентки, которые хорошо пели и танцевали. И нас, двух студенток третьего
курса приглашают на роль Маши в «Живой труп» Л.Н. Толстого. Как сей
час помню - длинный стол во главе с Рубеном Николаевичем, напротив
меня сидит мой бог - Николай Олимпиевич и я слышу голос: «Читает