Вакуум

Македонов Дмитрий

— Ого. Только проснулся?

Очевидно, он заметил это по слипшимся глазам сержанта.

— Извините, товарищ…

— Просто Артём. И здесь тебе не учебка, и здесь ты не молодое пополнение, расслабься.

— Хорошо. Я проспал?

— Нет, я пришёл раньше. Убираемся отсюда не сегодня — завтра, но встреча в арсенале состоится, как и планировалось. Теперь можешь поспать ещё. Извини, что разбудил.

— Понял, понял…

Не выйдя из дремоты, сержант закрыл дверь и вновь упал на кровать. Однако сон не пришел… Начинался новый день, как пелось в старой песне, и Владимир включил допотопное радио, и поставил на разогрев чайник, мечтая о чашке крепкого

кофе.

О своём сне он даже не вспомнил.

В течение дня у него не оставалось других дел, кроме исследования комплекса: Рыков жил здесь больше месяца, но так и не изучил его должным образом. Это была целая система бункеров, коридоров, залов, оружейных, существующих для подготовки специалистов высшего класса. Здесь, как рассказывал Владимиру капитан, находился мозг большей части всех секретных операций страны. Именно поэтому сержант не имел доступа на нижние, самые глубокие этажи, где располагался штаб. Пожалуй, ни одна бомба, созданная человеком, упади она прямо над комплексом, не добралась бы до центра его нервной системы — до этого таинственного штаба. Однако сержант узнал о существовании некой научной лаборатории, располагавшейся в стороне от других блоков бункера. К ней вёл длинный коридор, перекрытый с двух сторон прочными сейфовыми дверьми и до зубов вооруженными охранниками. Что за исследования могли проводить под такой защитой, Владимир не предполагал, да и думать не хотел, ибо не его это ума дело. Под конец дня он полностью выстроил для себя «карту» этого места: на первом, самом близком к поверхности этаже располагался арсенал, тренировочный зал (в таком же сержант тренировался пару недель назад), распределительный пункт для персонала, ангар для техники и прочие прелести — этот уровень был самым просторным из всех девяти (официально девяти) этажей; за первым этажом шли другие, менее просторные — по сути, каждый следующий уровень был чуть меньше предыдущего. Жилой комплекс, где обитал сержант, находился на четвёртом этаже, а ещё точнее — на первом подуровне большого жилого пространства, который именовался в лифте как «этаж четыре-точка-один».

Под конец дня Владимир оделся в новую полевую форму: чёрную, без знаков отличия и шевронов и последовал к просторному лифту. Там в металлической коробке вместе с другими членами отряда он нажал на единицу и отправился наверх, к арсеналу, где бойцов уже должны были ждать.

Двери лифта открылись, и солдаты оказались в огромном ангаре, другую сторону которого практически не было видно. Ряды люминесцентных ламп шли по потолку, освещая работающих с техникой людей. Господствовал шум моторов, треск распиливаемого металла, смех и выкрики рабочих. Владимир лишь мельком осмотрел знакомую картину, а вот учёные, во второй раз оказавшиеся в этом зале, следовали за солдатами, не отводя от монументального зрелища глаз.

— Смотрите, не споткнитесь! — их взгляды заметил Георгий.

Учёные тут же переглянулись и, никак не прокомментировав его слова, последовали за Георгием. Впереди они видели только стену, арсенала же пока не замечали. Вдруг прямо в стене оказалась большая дверь. Разум, инженер, нажал на кнопку в потаённой панели, и массивные створки раздвинулись.

Они оказались в просторном хранилище военной техники — здесь было всё, от мотоциклов до танков, готовых к использованию. В помещении оказалось тепло и тихо, да и людей группа не встретила. Видимо, в большом зале всегда больше работы и народа. Разум вёл группу к узкому коридору на другом конце арсенала, где их ждал командир отряда.

Пройдя через

темный коридор, они оказались в небольшом, по сравнению со всем хранилищем, помещении с рядами шкафов с оружием, возвышавшихся к потолку. Владимир тут же почувствовал прохладу, которой не было в других местах. Не успел он задуматься об этом, как заметил посреди помещения дюжину стульев и двух солдат. В одном он тут же узнал капитана, гораздо более напряженного, чем обычно, и неизвестного солдата в чёрной маске, закрывавшей всё его лицо, кроме тёмных глаз цвета каштана. Этот солдат, огромный по габаритам, широкий в плечах, молча смотрел за приближением группы, и когда отряд оказался перед ним, он громко, но мягко произнёс:

— Садитесь. Никто вас за это не убьёт.

Отряд расселся по местам. Владимир оказался к безымянному в маске ближе всех. Капитан по-прежнему стоял.

— Разрешите представить вам, товарищи… — начал он, сжимая руки за спиной, — …майора Дорохова, нашего проводника внутри «пятна». Он — один из немногих ветеранов в нашей стране, полностью построивший своё имя на заданиях по сдерживанию угроз из Параллелей.

— Слишком пафосно, — говорил майор утробным голосом. — Но всё по делу. Можете обращаться ко мне просто Контур.

Вдруг Георгий усмехнулся.

— А почему не «линия»? — его никто не поддержал, шутка была крайне неуместна.

Контур не изменил выражения глаз — он, не моргая, смотрел на Георгия, затем на капитана.

— Это твой медик?

— Да, — капитан осуждающе сверлил подчинённого взглядом.

Контур обернулся к Георгию, уже пожалевшему о своём поступке.

— Интересно, как он будет лечить людей, если ему самому требуется помощь?

— Извините, товарищ майор, — вдруг Георгий обозлился, — я не стал бы усмехаться, будь вы с нами на равных. Почему на вас маска?

Капитан собирался жестко ответить, но на вздохе майор опередил его.

— Потому что так надо, солдат. Теперь ты не задаёшь вопросов, тем более — мне.

— Он твой непосредственный начальник, лейтенант, — добавил капитан.

Когда в речи проскальзывало его звание, то Георгий сразу понимал, на что пытаются давить: на его неудачный карьерный рост. В такие моменты он крепко задумывался и долго молчал, так что за оставшийся вечер Георгий не проронил ни слова.

— Это первое правило. — вновь заговорил Контур. — Второе: у нас не будет уставщины. Она ни к чему. Мы идём туда, где она вредна. Хватит обычных взаимоотношений, только в рамках приличия… Капитан, познакомь меня с остальными.

— Есть. — капитан чуть улыбнулся, посмотрев на сидящего ближе к нему офицера с сигарой в зубах. — Гефест, сволочь, опять куришь, где ни попадя. Отправлю ведь бычок хоронить!

Усатый старлей усмехнулся. Потушил сигару о металлический каркас стула.

— Извини, капитан. Не повториться. — он подмигнул, кинул окурок в карман кителя.

— Это, — уже обращался Артём к Контуру, — наш оружейник. В полевом ремонте ему равных нет. Правда, курит как паровоз.

Гефест добродушно рассмеялся. Контур прищурился.

— Уж извините, товарищ майор, — пожал плечами лейтенант, — я без сигареты, как без воздуха.

— Не боишься, что когда-нибудь выплюнешь лёгкие? — спросил Контур.

— Нет. Я скорее помру от пули, чем от рака.

Контур равнодушно кивнул.

— Далее Агния. Наша орлица. Снайпер.

Агния поелозила на стуле, как бы дав о себе знать.

— Ветеран? — уточнил майор.

— Больше других здесь, так точно. — Агния недоверчиво смотрела на Контура. — Я вас никогда раньше не видела?