Валентин, который (не) попал

Борн Амелия

Я инстинктивно нащупал Варины руки и сжал их. Они были холодными, почти ледяными.

— Все дети болеют, ведь так? — попытался я сказать что-то успокаивающее.

— Да, но… мне следовало раньше обратиться к врачу! — воскликнула Варя в ответ. — А я решила, что тут нет ничего страшного…

— А ничего страшного и нет, — уверенно ответил я. — Виктор прекрасный педиатр, он со всем разберется.

Но страшное было.

Это стало ясно, когда Виктор вышел из палаты, озабоченно хмурясь. Посмотрел на меня, все еще сжимающего Варины руки,

будто мы с ней — заодно и делим одну беду на двоих, потом — на нее. И его взгляд мне совершенно не понравился. Это был взгляд человека, который обдумывает, как поделикатнее сообщить плохие новости.

— Не тяни, — сипло потребовал я.

Врач вздохнул:

— Мы дали ей лекарство, чтобы сбить температуру и сейчас она спокойно спит. Но…

— Но?

— Но мне не нравятся ее симптомы. Мы взяли у нее кровь для анализов и я… я хочу, чтобы вы были готовы к тому, что это может оказаться что-то… серьезное.

Я почувствовал, как Варя рядом дрогнула всем телом. Безжизненным тоном она поинтересовалась:

— Например, что?

Виктор покачал головой:

— Давайте не будем пугаться раньше времени. Дождемся результатов анализов.

— Не будем пугаться?! — сорвалась Варя. — Вы говорите, что моя дочь может быть серьезно больна и не хотите, чтобы я пугалась?!

— Тише, тише, — приобнял я ее. — Вик, мы же можем зайти к Валюше?

— Конечно. Можете даже остаться там на ночь.

— Отлично, — коротко кивнул я.

Следующие несколько часов мы с Варей просто сидели, глядя в одну точку — туда, где мерно дыша, лежала Валюша. Ожидая и боясь пропустить тот момент, когда она очнется.

В какой-то момент Варя вдруг дрогнула и посмотрела на меня, словно только теперь осознав, что я нахожусь рядом.

— Тебе наверно надо домой, — сказала она тихо. — Поезжай.

— Не надо, — покачал я головой. — Меня все равно никто не ждет.

— А дела?

— Потерпят.

— Почему ты тут? — поинтересовалась она после паузы. — Ты уже сделал достаточно…

— Я тут потому, что так хочу, — отрезал непререкаемым тоном. Потом, уже мягче, добавил:

— Мне не хочется оставлять вас одних.

— Почему? — спросила Варя снова, как упрямый ребенок, который хочет докопаться до истины.

— Просто не хочется. Прими мое присутствие, как данность, ладно?

Она кивнула и мы снова замолчали. А вскоре я заметил, как Варя, явно изможденная, задремала.

– Мамочка? — раздался среди ночи тоненький голосок.

Я тут же подскочил на ноги и оглянулся на Варю — она все еще спала тревожным сном. Поколебавшись, я решил ее все же не беспокоить и подошел к Валюше сам.

— Мама тут, — сказал ей, пододвигая тихо стул к кровати и присаживаясь рядом. — Но она только что задремала, так что давай не будем ее будить, ладно?

— Ладно, — откликнулась Валюша. — А где мы? Это не наш дом.

— Вы в гостях у дяди Вити, — ответил ей. — Но он сейчас тоже спит, потому что уже ночь. И тебе также следует попытаться

еще поспать. Как ты себя чувствуешь?

— Не знаю… А что, если я не хочу спать?

— Надо постараться, — мягко ответил я.

— А ты расскажешь мне сказку?

Я растерянно потер лоб. Вот уж в чем-чем, а в рассказывании сказок я был не слишком хорош.

Мой растерянный взгляд остановился на розовой лошади, которую Валюша и сейчас прижимала к себе.

— Ладно, — произнес я. — Ты знала, что твой Пинки на самом деле — волшебный конь?

— Он пони.

— Хорошо, волшебный пони. И он много путешествовал…

— Правда?

— О да. Он рассказал мне много интересного, пока ты спала…

И я принялся выдумывать какую-то чушь о приключениях розового коня, опираясь на то, что сам видел и слышал в своих многочисленных деловых разъездах. И говорил до тех пор, пока не заметил, что Валюша снова мирно уснула.

Поддавшись какому-то непонятному порыву, я склонился над ней и поцеловал в лоб.

В голову вдруг пришла злая мысль — почему мой отец так упорно не желал ее признавать? Этого ребенка ведь просто невозможно было не любить!

Остаток ночи прошел спокойно. А утром, едва очнувшись от забытья, я обнаружил на телефоне с десяток пропущенных от отца вызовов. И одну смс, коротко гласившую — «Вылетаю к вам, буду к утру».

Странно, но эта новость, которая снимала с меня всякие обязательства возиться с Варей и Валей, меня совсем не обрадовала. За прошедшую ночь я успел почувствовать себя так, будто мы все — одна семья и совсем забыть о том, чьей невестой на самом деле была Варвара.

Последняя вдруг зашевелилась рядом. Ее встревоженные глаза остановились на моем лице, потом — метнулись к дочери.

— Она приходила в себя среди ночи, — сказал я. — Ты едва уснула и я не стал тебя будить.

— А следовало, — сказала она резко.

— Извини, я хотел как лучше, — развел растерянно руками.

— И ты меня извини, — смягчилась Варя. — Валюша что-то сказала?

— Она сказала, что не знает, как себя чувствует. Потом я рассказал ей сказку и она снова уснула.

— Ясно…

От дальнейшего неловкого молчания нас спас стук в дверь. Я встал, чтобы открыть и обнаружил на пороге собственного отца.

— Как Валюша? — спросил он первым делом.

А я вдруг понял, что все еще дико на него злюсь.

— Она спит. А я хочу с тобой поговорить.

Я жестом показал ему, что нам обоим следует выйти в коридор. В ранний утренний час там больше никого не было, поэтому далее сдерживаться я не стал:

— Не ожидал от тебя, папа!

— Я приехал, как только смог! — парировал он. — А почему ты все еще здесь?

— Потому что не бросаю несчастных женщин. А ты… — Я покачал головой, даже не скрывая своего отвращения. — Этот ребенок может быть серьезно болен. Так что, может, это достаточный повод для того, чтобы перестать врать и признать наконец, что она — твоя дочь?!