Валентинка на память

Райли Алекса

— Что я трахнул тебя в кладовке? Вероятно, но, как я уже сказал, это твоя вина. — Я пытаюсь немного поддразнить ее, чтобы она не переживала из-за всех присутствующих

здесь людей. Если она хоть немного разозлиться на меня, то не будет думать о том, что все взгляды устремлены на нее.

— Ты пытаешься отвлечь меня, — фыркает она и сжимает мою руку. — Спасибо.

— Это моя работа. — Я подношу ее руку к своим губам и целую ладонь, и чувствую, как напряжение покидает ее.

— А вот и вы. — Найя подбегает, когда видит нас двоих. — Все ждут. — Она смотрит на раскрасневшиеся щеки Мины и помятое платье, а затем поворачивается ко мне. — Я же говорила тебе держать руки при себе до окончания церемонии. — Она шлепает меня по руке, и я притворяюсь, что мне больно.

— Думаю, мне нужно поискать шерифа Анджелу в толпе и сообщить о преступлении. — Я потираю место на руке, и она закатывает глаза.

— Единственное

преступление, которое может здесь произойти, — если вы двое не потащите свои задницы к алтарю, потому что у нас двадцать килограмм креветок во льду.

— Укажи нам правильное направление, — говорю я ей, и Найя, наконец, улыбается и хватает букет Мины со стола неподалеку.

— Ты такая красивая, — говорит Найя Мине, и они быстро обнимаются. Фрейзер тут же подходит и тоже обнимает ее.

— Готова? — спрашивает он Мину, и она кивает. Она попросила Фрейзера проводить ее к алтарю, и этот здоровяк прослезился.

— Думаю, мы увидимся в конце прохода? — говорит мне Мина.

— Считаю секунды. — Я целую ее в последний раз, прежде чем она официально станет моей навеки.

К счастью, проходит всего двести семьдесят три секунды, прежде чем я снова заключаю ее в свои объятия. С этого момента она никогда не уйдет от меня.

КОНЕЦ!