Валлиста

Браст Стивен

Простенькая подвеска, черный джарег на серебряной цепочке, примерно в пол-ладони размером. Я надел ее через голову и просунул под колет, чтобы подвеска легла на кожу на груди. Джарег был чуток холодноват, но больше ничего не чувствовалось. Больше ничего и не будет. Пока я жив.

– Я полагаю, - уточнила я у татуировщика, - вы вряд ли скажете мне, как оно действует?

Он казался смущенным.

– Простите, госпожа. Тут нужен предсказатель, но даже тогда...

– Ничего, все в порядке, - ответила я, внезапно придя

в хорошее настроение, несмотря на уколы: очень уж редко меня зовут "госпожой". Надо почаще общаться с торговцами.

Чтобы отвлечься от входящей под кожу иглы, я осмотрела лавку. Ничего особенно интересного: шторы, стол, полка для чернил, образцы его собственных работ - в основном наброски и пара дешевеньких пси-эстампов, а над дверью эмблема его Дома, креота. Я попыталась уделить чуть больше внимания предметам искусства, но интереса они не вызвали никакого.

– Но, - проговорила я, - вы знаете, что это такое?

– Это ваш проводник по Дорогам Мертвых, госпожа. И позволю высказать надежду, что он вам не понадобится еще много-много столетий.

– Спасибо, - кивнула я, но беседа на том и оборвалась, и мое внимание вынужденно вернулось к игле.

Я попробовала вновь:

– А у вас в семье такой есть?

– Да, госпожа, это струна с узлами, завязанными через различные промежутки, они соответствует вариантам выбора, с которыми нам предстоит столкнуться.

– Точный?

– Предсказан для моего поколения, так что искренне на это надеюсь.

– Что ж, для вашего же блага надеюсь, что так и есть, и что, как вы ранее сказали, он не потребуется вам еще очень долго.

– Благодарю, госпожа. А у вас?
– Вопрос был слишком смелым, но я же сама подняла столь интимную тему, так?

– Боюсь, уже слшком старый. Семья пыталась найти более новый, но пока не получалось.

– Верю, этот послужит должным образом, - проговорил он.

Чернила, которыми он пользовался, были голубыми, как цвета моего Дома, и я уже видела переплетающиеся линии, с отмеченными там и сям точками поворотов. Когда-нибудь эти линии, покрывающие мою левую руку от запястья до локтя, останутся единственным указателем, которому я смогу следовать. Не скоро, надеюсь, но однажды так и будет. И как говорил мой отец, лучше обзавестись таким в молодости и закрыть вопрос, чем всю жизнь провести в поисках и волнениях, а вдруг не получится.

Иглы продолжали свою работу, узор расширялся.

Я пришел в себя с зудящей спиной и без рубахи.

– Спина чешется, - объявил я всем, кто мог находиться рядом.

Рядом явно был Шенди.

– У Доливара чешется спина, - сказал он.
– Вероятно, это никак не связано с тем, что он полуголый валялся на траве. Я бы подумал о мистическом объяснении.

Я выдал несколько мистических объяснений его жизни и сел. Мы снова находились в лагере, разбитом на поляне в перелеске. Взгляд вокруг - горят костры, солнце как раз встает над восточными холмами, пробиваясь сквозь ветви деревьев, а Хертаэ полирует наконечники копий. Над небесах Утренняя Змея, она вскоре уползет и вернется

лишь к ночи, но пока еще оберегает нас, если вы верите в подобные вещи. Великмесяц высоко в зените, однако уже бледнеет, потому что становится светло; до восхода Малмесяца еще девять дней. Нос мой почуял завтрак. В завтрак я верю.

– Что произошло?
– спросил я.

Тивиса отозвалась:

– Ты не помнишь?

Я покачал головой, она заболела, из чего я сделал кое-какие умозаключения.

– Я получил по башке во время налета.

Она кивнула.

– Тебе нужен кто-то, кто просто был бы рядом и время от времени орал "ложись".

– Непременно этим займусь. Чем меня свалили?

– Топором. Ты успел отклониться и получил обухом, а не лезвием.

– Топором. Откуда у них топоры?

– Этого ты тоже не помнишь?
– фыркнул Шанди.
– У них оказалась кузница. Мы увидели ее во время налета, ты велел уничтожить ее, а потом тебя свалили.

– Кузница уничтожена?

– Нет. Там была Сетра. Мы сбежали.

– Кто меня вытащил?

Тивиса указала на Ротру.

– Она, и Шанди помог.

– Кто-нибудь пострадал?

– Ты.

– Кроме меня?

– Кое-кто из них.

– А кроме того, что мы не сумели уничтожить их кузницу - проклятье, ни черта не помню, - мы что-то получили?

– Завтрак.

– Ха. Ладно, раз уж мы никого не потеряли...

– Вождь!
– раздался оклик позади меня. Чикве, вероятно, охраняет южное направление.

Я повернул голову.

– Меня зовут Доливар, - в который раз сообщил я на весь лагерь.
– Что там такое?

– Идет кто-то.

– Ладно, - и повышенным командным тоном: - Только не ори и не прыгай, нечего ему знать, что мы его засекли.
– Попытался встать, голова закружилась. Сел обратно и кивнул Шанди и Ротре.
– Вы двое. Разберитесь, что там.

Они взяли по копью из кучи, а потом Шенди взял еще одно. Он такой, Шенди. Впрочем, могли и не напрягаться: сделали едва шаг в сторону, как Чикве снова позвал:

– Идет.

Значит, кто бы там ни был, нам он не угроза.

Какого?..

Я снова попытался встать, снова не сумел и протер глаза.

Она подошла прямо ко мне, словно точно знала, кто я такой. Глаза в глаза со мной, сидящим. Совсем еще ребенок, не старше десяти лет.

– Э, привет, - сказал я, - ты...

– Я Девера. А тебе нужно сейчас пойти со мной.

Ладно, это уже что-то новенькое. Я даже не знал, что сказать.

– Э, но кто ты, и почему?

– Я сказала, кто. Потому что.

– Хм. А есть довод получше?

Она просто посмотрела на меня. Я посмотрел на нее и впервые обратил внимание на ее одежду. Единое одеяние, прикрывающее ее от плеча до земли, густого синего цвета, какого я никогда не видел, с золотом, и, ну, я вообще без понятия, кто может делать что-то подобное, или как, или сколько сотен часов на это уйдет, и кто может себе позволить убить сотни часов, чтобы сделать одно одеяние, которое, ну, как вообще в нем можно пройти хотя бы минут десять, чтобы не порвать?