Вам не понять – вы же офицер
Шрифт:
Действующий «дедсостав» роты, ставший таковым после увольнения одногодков Парнеева, от воспоминаний о покойнике просто млеет – дед Парнеев не только их не притеснял, а даже защищал от других дедов и особо ретивых сержантов, выгораживал, если наезжали офицеры, мог запросто ссудить молодого воина рублем для похода в солдатскую чайную, а некоторым ко дню рождения (но уже не бесплатно) выставлял выпивку. Именно покупатели спирта и «шпаги» – авиационного алкогольного пойла – оказались перечислены в списке, найденном Гармониным в обмундировании убитого перед вскрытием трупа.
Есть среди них и те, кто за выпивку Парнееву
Да и не тянет эта их копеечная по большому авиационному счету задолженность на повод для убийства – ну очевидно, что не был Парнеев настолько мелочен, чтобы из-за десятирублевого долга делать врагами своих соратников: не те у него были финансовые обороты.
И более того – накануне о «бизнесе» убиенного Парнеева довольно подробно рассказал наконец Гармонин, и стало ясно, что причины вздрючки, учиненной ему зимой Шефом, поняты мною правильно.
Именно после учиненной Шефом расправы Гармонин не подшил в дело, представленное на изучение в округ, протоколы допросов приятелей Парнеева: чтобы не выслушивать упреки следственного отдела прокуратуры округа в том, что мы всей конторой не кинулись дружно проверять версию убийства исчезнувшего гражданина Советского Союза с последующим сокрытием его трупа.
А ведь свидетелей, которые дали показания о «бизнесе» Парнеева, имелось не менее четырех в АЭР и еще один в батальоне охраны, и всех их уволили в декабре восемьдесят седьмого года.
Первый – выходец из Ленинградской области Будаев, по воинской специальности механизатор, в аэродромную роту попал из ШМАСа, но вскоре оказался кладовщиком на складе имущества инженерно-авиационной службы – одном из многих складов, подведомственных службе АТС базы. После госпитализации своего начальника майора Винтицкого, то есть месяца за три до увольнения в запас, он со склада, где зачастую и ночевал, вернулся в АЭР.
Остальные трое – северокавказские земляки убитого: водитель рядовой Жежко – сосед Парнеева из Атомграда, водитель рядовой Гребешков – из соседнего Ставропольского края, а также кладовщик роты и содержатель ротного дембельского притона рядовой Кажоков – из соседней Кабарды.
И со всеми с ними дружил и одновременно уволился главный приятель Парнеева по занятиям физкультурой – старшина батальона охраны Омаров – «земляк», призванный из Дагестана.
В базе уж так сложилось, что в каждой роте батальона охраны отдельная должность старшины не вводилась. Располагались обе роты в одном спальном помещении, автоматы хранили в одной оружейной комнате, хозяйство вели единое, а потому ограничивались одним-единственным на две роты старшиной батальона.
Еще в оставленных в Арканске протоколах, как сообщил Гармонин, содержатся также показания непосредственного начальника Парнеева – командира взвода снегоуборочных машин лейтенанта Палькова, которые от показаний приятелей Парнеева отличаются лишь тем, что их дал офицер: он оказался последним офицером, который видел Парнеева не просто живым, а именно в автопарке АЭР.
Пальков показал, что незадолго до отбоя девятнадцатого ноября выгнал Парнеева из автопарка – приказал идти в казарму.
Парнеев вышел из здания КТП, но куда двинулся дальше, Пальков не видел.
В свою очередь Будаев, Жежко, Гребешков, Кажоков и Омаров на допросах, протоколы которых припрятал
Парнеев умудрялся где-то краденое хранить и позже сбывать украденные куртки ранее обворованным офицерам и прапорщикам.
Покупали их также те, кто свою – не украденную – куртку хотел оставить себе, а не сдавать на склад авиационно-технической службы по истечении срока носки, как это полагалось делать с «табельным» имуществом, ведь только взамен они могли получить новое обмундирование.
Если такое имущество в срок, определенный нормами использования, то есть через три-четыре года, не сдается, то с владельца подлежит взысканию его стоимость с учетом износа. Причем уже с применением штрафного коэффициента, при умножении на который взыскиваемая сумма существенно превышает первоначальную стоимость даже не бывшего в употреблении обмундирования.
Вроде бы абсурд, но таков единственный способ борьбы с систематическим присвоением военнослужащими этого вида форменного обмундирования, в котором удобно рыбачить и охотиться, да и просто оно вполне сходит за модную одежду – размещение на нем знаков различия не предусмотрено, цвет оно имеет вполне нейтральный – черный или синий, а шевретовые (кожаные) летные куртки – коричневый.
Последние особым успехом пользуются у таксистов, которые легко выкладывают за такую одежку рублей пятьсот. Вот и получается, что при начальной стоимости шевретовой, например, куртки около четырехсот рублей, при сдаче на склад она может быть уценена с учетом износа рублей до ста – ста двадцати, но если ее не сдать, то с применением коэффициента «пять», предусмотренного Положением о материальной ответственности военнослужащих, с «утратившего» ее по своей безалаберности летчика взыскивается уже пятьсот-шестьсот рублей.
Если вор не попадается с поличным, то доказать, что куртку у него украли, летчик не может.
Однако командованию расследовать такую кражу крайне невыгодно – должно быть возбуждено уголовное дело, а это «втык» по командной и партийной линии, и поэтому обворованный офицер вынужден в рассрочку заплатить в казну пятьсот-шестьсот рублей.
Вот тут и появляется в поле зрения несчастного авиатора Парне-ев, который предлагает купить куртку, так необходимую для сдачи на склад. И не за пятьсот или шестьсот, а всего за сто пятьдесят или двести рублей.
Обрадованный авиатор соглашается, покупает куртку, украденную подручными Парнеева у его же сослуживца, сдает ее на склад, где получает уже новую, которую бережет потом как зеницу ока, ведь из трехсотрублевой зарплаты старшего лейтенанта вытащить сто пятьдесят или двести рублей тоже кое-что значит, но не шестьсот же!
Поэтому Парнеев в глазах пообносившегося или обворованного авиатора становился абсолютным благодетелем.
Те же подручные Парнеева обслуживали различные склады и заправочную автотехнику, имели доступ к складам горючего, где отдельно хранится технический спирт, из которого посредством разведения дистиллированной водой производится для самолетов спиртоводяная смесь, именуемая военными «шпагой».