Вампир без клыков

Мищенко Фрол

— Ты не смеешь мне запрещать… — прошипела Алиса.

— Я смею, потому что ты прогорела разок. И должна понести хоть какое-то подобие кары. Уж поверь, я и так слишком мягок с тобой. Ты дико разбалованная и изнеженная девица, и я собираюсь это исправить. А потом сгружу тебя на плечи братцу и отправлюсь в свободный полет.

Алиса закусила губу. Пожала плечами.

— Ублюдок, — констатировала факт она и села в кресло.

— Ублюдок, — кивнул я, и вновь обратил взгляд на гоблина, ожидая, пока он

очнется.

***

— Что ты собираешься делать? — напряженно спросил карлик.

— Прежде всего хочу спросить, откуда ты знаешь мой язык.

— Выучил.

Я ткнул пальцем гоблина в лоб.

— Приятель, не реши, что хочу обосрать весь ваш род, но в твоей башке нет ни одной извилины.

— Да ты умен, — флегматично сообщила Алиса, не отрывая глаз от книги на коленях. — Прям не по годам. У гоблинов мозгов нет — вот так вывод. Как ты до него дошел?!

— Откуда ты знаешь язык? — повторил вопрос я.

— Собираешься пытать, пока не отвечу? — хмыкнул уродец.

— Нет, если я начну пытать, то отвечать ты не сможешь. Потому что первым делом я вырву твою челюсть, — ответил я. — После моих пыток язык завязывается в тугой узел. Так что ответь.

— Так страшно. Я просто подожду, пока у тебя не кончится терпение. Можешь спрашивать сколько угодно, — буркнул гоблин.

— Ага. Хорошо. Легкий удар.

— Что?..

Кулак врезался в лицо, и мелкого отбросило в стену. Расплющенный нос закровил.

— Легкий удар?! Ты издеваешься?! — завизжал пленник.

— Ладно, извини, это было не очень слабо. В следующий раз буду мягче, — пообещал я, сложив ладони. — Так что, расскажешь?

— Пытками от меня ничего не добьешься, я бессмертный.

— Бессмертный не ты, а тело. Потому что душа закрепилась сильнее, чем должна. Кстати, это будет мой следующий вопрос.

— Душа присосалась, душа то, душа се, — перекривлял гоблин. — Я бессмертный. Поэтому делай что хочешь!

— Этим и собирался заняться, — усмехнулся я, подходя к мелкому. — Но шутка не в бессмертии, а в том, что душа твоя все еще обычный кусок жизни — стоит мне прокусить шею, и выпью все, что в тебе. Твою живучесть тоже.

— Попробуй, проверим! — закричал гоблин. — Давай, сделай это!

— Святые пряники, — вздохнула Алиса. — Он говорит правду. Вампиры пьют не кровь, а все, что с ней связано. Обычно это дух, но если твоя душа так сильно прикрепилась, то она будет высосана. Мы ведь нечисть, а не какие-то мясники.

Гоблин замолчал, глядя на меня. С опаской вжался в стену, как только наши глаза оказались на одном уровне.

— Дружок, я могу делать тебе больно хоть целую вечность. И за кучу лет жизни я не слышал ни об одном существе, которое не боялось бы этого. Можешь храбриться, но как только я возьмусь за дело всерьез, ты будешь мечтать о смерти. Так всегда случается.

— Идиот,

если я не могу умереть, то боль для меня — всего лишь пугалка! Я переступлю через нее, как переступят через твое тело мои братья!

— Если они найдут меня. Тем более, ты забываешь — боль испытывает не только тело.

— Что ты хочешь сказать?

— Пока ничего. Пока я только спрашиваю. Где ты выучил язык?

Гоблин не успел ответить. Кулак сжался на его горле, заставляя хрипеть и побуждая к сопротивлению. Долго это не продолжалось — пальцы разжались, давая уродцу вдохнуть.

— Как тебя зовут? — спросил я.

Удар по лицу вбил голову в стену, и глаза гоблина закатились. Тот почти отключился, но все же умудрился выдержать.

— Откуда ты родом? — следующий вопрос.

И я, ухватив тонкую руку пленника, выломил ее. Хруст плечевого сустава раздался раньше, чем крик, и гоблин забился на полу, пытаясь отползти.

— Ты правда можешь сопротивляться боли или просто брехал?

Ухватив ступню, подтянул бессмертного, а затем разломил ногу, как ломают хворост у костра — кровь брызнула из открытого перелома.

— Почему-то твои крики становятся все громче, не правда? — улыбнулся я, хватая кисть пока еще здоровой руки.

Первый палец, второй палец, третий — я сгибал их по очереди, но не в ту сторону, в которую суставы позволяют обычно. Хруст, хруст, хруст, и не было слышно почти ничего кроме воплей. Мне оставалось лишь посочувствовать хозяйке дома. Хотя для варваров звук боли должен быть привычным.

— Это пока еще не пытка, ты же понимаешь? — уточнил я, надавливая подошвой на ступню и резким движением вздергивая гоблина за шею вверх.

Малец хрипел, но держался. Я не понимал, для чего — зачем оставаться в сознании, если все равно не собираешься отвечать? Другое дело, если он готов дать ответ… Впрочем, я не прочь изнывать в любопытстве еще некоторое время.

— Стой…

— Прости, не слышу!

Ухватившись за торчащую из перелома ноги кость, я потянул ее на себя, выжимая еще больше крови. Мясо растягивалось, рвалось до тех пор, пока конечность не отделилась, сдавшись под моим напором. Я помотал оторванной ногой, демонстрируя болтающиеся из стороны в сторону кусочки мяса и связок.

— Так все же, — усмехнулся я. — Ты готов ответить? Хотя бы на один вопрос.

— Я не учил язык… — хрипел мелкий, пытаясь побороть агонию тела. — Это наркотик горгоны… я вколол его себе…

Горгона… Я видел лишь одну, когда Ян путешествовал с Джорданом. Демон сразился с тварью на площади, одержав победу. Там же были и гоблины. Их убил южанин. Мог ли мелкий быть там? Вряд ли все гоблины напали на Яна.

— Это было в Холиврите? — спросил я.

— Да…

— Ты видел меня раньше?