Вампир для художницы

Арефьева Наталия

– Зачем за мной присматривать?
– не поняла я. Аппетит пропал окончательно, и я даже отодвинула от себя тарелку.

– Дорогая, - сказала мама елейным голосом,- ты довольно непостоянная, даже ветреная девочка. Пару раз ты пропадала на несколько месяцев, и мы даже не знали, где ты.

– Ты что, боишься, что я не доеду до Касуэра и куда-нибудь сбегу?
– я не поверила своим ушам. Что это вообще такое? Что на нее нашло? С чего это она вдруг стала так сильно за меня переживать?

– Милая, - она строго посмотрела на меня,- Салем поедет с тобой.

Ее

тон не предполагал дальнейшей полемики, и я обратилась к отцу.

– Папа?

– Ева. я не понимаю, в чем проблема? Мои родители хотят видеть свою внучку, Салему тоже нужно в Касуэр по делам, я не вижу причины, почему бы вам не поехать месте. И не понимаю, почему мы вообще это обсуждаем.

Какие у него могут быть дела в Касуэре, это на другом конце континента? Я, наконец, посмотрела на виновника этого переполоха. Он улыбался, и мне в этой улыбке чудилось что-то недоброе, как будто он добился, чего хотел. Бред, конечно, он не оставил бы работу и не поехал бы так далеко просто, чтоб поиздеваться надо мной. Скорее всего, действительно какие-то дела. Но от этого не легче. До Касуэра ехать двое суток. Столько времени рядом с ним... это будет невыносимо.

Ненавижу.

Хотя, кого я обманываю. Я люблю Салема. Люблю уже шесть лет. Может и дольше, но в семнадцать я впервые это осознала и с тех пор живу с этой любовью, надеясь, что однажды это чувство пройдет.

Я не признавалась ему. Сначала боялась, а потом поняла, что ему это просто не нужно. Он никогда не смотрел на меня, как на девушку. Я была дочерью босса и младшей сестрой лучшего друга. Всегда. И в двадцать, и сейчас, в двадцать три.

Он только улыбается снисходительно, издевательски шутит, будто оттачивает на мне свое мастерство хамить без малейшего дурного слова, смотрит иногда странным взглядом и зачем-то целует руку при встрече.

Я никому не говорила, даже Кайлу. Только Лая знает, но она сама догадалась и обещала молчать.

Мне трудно успокоить сердцебиение в его присутствии, как я проведу рядом с ним двое суток? Но это, конечно, никого не волнует.

– Прошу меня простить,- сказала я и вышла из-за стола, хоть ужин еще не окончен. Плевать. Мне нужно побыть одной.

Через полчаса ко мне в комнату постучались. Я лежала поперек кровати, положив голову на скрещенные руки и даже не повернулась, когда дверь чуть приоткрылась, и я услышала голос Лаи:

– Ева? К тебе можно?

– Да, заходи.

Она села на кровать рядом со мной и успокаивающе погладила меня по плечу.

– Ты расстроилась?
– обеспокоенно спросила она.

Вообще хорошо, что Лая уже давно обо всем догадалась, иначе я сейчас осталась один на один со своей проблемой. Хотя, строго говоря, проблемой это не назовешь. Мы, наверняка поедем в разных купе, но, скорее всего в соседних и Салем все равно будет маячить перед глазами всю дорогу.

Я перевернулась на спину и вздохнула:

– До Касуэра двое суток пути. Одно дело находиться с ним в одном доме, немаленьком, кстати, и совсем другое

– ехать в одном вагоне поезда. Никуда не уйти,- я села на кровати,- почему они так настаивают на нашей совместной поездке?

Неужели они не видят, что он меня раздражает?

– Но ведь он же тебя не раздражает,- мягко улыбнулась Лая.

– Раздражает, еще как,- буркнула я,- ладно, переживу,- я встряхнулась,- надеюсь, хотя бы там, в Касуэре, он не будет мозолить мне глаза.

Лая сочувственно посмотрела на меня и только покачала головой. Явно хотела что-то сказать, но вместо этого пожелала мне спокойной ночи и ушла. Умничка, я все равно не прислушаюсь. И ничего никому не буду говорить. Может и глупо, но я еще не потеряла надежду избавиться от этих чувств. Они не нужны ни мне, ни ему.

Я глубоко вздохнула и стала готовиться ко сну. Послезавтра в путь, значит, завтрашний день нужно посвятить сборам. Ехать далеко, да и там я пробуду не один день, но брать слишком много вещей не хочется. Решив подумать об этом завтра, я провалилась в сон.

Временем отбытия поезда значилось раннее утро. Я не выспалась, и настроение было отвратительным. Дождь так и не прекратился, хотя теперь это был не ливень, а противная мелкая морось, от которой настроение стало еще хуже. Оставаться в доме и слушать причитания мамы мне совсем не хотелось, поэтому я вызвала такси и, пока ждала его за воротами особняка, основательно вымокла, что не добавило позитива в мою картину мира.

Ну и вдобавок ко всему, у поезда меня ждал мой попутчик. Он стоял под зонтом, абсолютно сухой и до неприличия бодрый. Как всегда, одет с иголочки, просто, но элегантно. Начищенные до блеска туфли, черные узкие брюки, рубашка стального цвета и темно-серый плащ по последней моде. Все это стоит немалых денег, даже зонт. Волосы, как всегда прибывают в легком беспорядке. Кажется, что их случайно взъерошили рукой, но я знаю, что такого эффекта он добивается специально.

На лице самоуверенная улыбка и выражение осознания собственной неотразимости. Он что-то говорит девушке- проводнику, наклоняясь к ней ближе, а она мило краснеет и смеется.

Мне захотелось развернуться и уйти. Да. черт возьми, я ревновала, и сильно. Глубоко вздохнула, зло сощурилась и решительным шагом направилась прямо к ним. Меня заметили, когда оставалось сделать несколько шагов.

Салем широко улыбнулся:

– Ева. я заждался.

Ну, хоть руки не стал целовать, и на том спасибо. Чувствую, сейчас меня это вывело бы из себя. Он, наверное, это тоже почувствовал.

– Не думаю, что тебе было скучно,- я покосилась на девицу,- может, ты отнесешь мой чемодан в купе?

Салем усмехнулся:

– Конечно.

Сложил зонт и, подмигнув проводнице, легко поднял чемодан и зашел в вагон. Билеты наши он уже показал и меня на улице ничего не задерживало. Я зашла вслед за ним, кинув последний взгляд на девушку. Ничего особенного, обычная человеческая девушка - русые волосы, забраны в невысокий хвост, серые глаза, средний рост, средняя фигура, ну, разве что глаза большие, почти на пол лица. И что он в таких находит? Впрочем, я, конечно, предвзята. Девушка вполне милая и она не виновата в том, что я влюбилась не в того мужчину.