Шрифт:
Пролог
Знойный день подходил к концу. Впереди, насколько хватало глаз, протянулась выжженная солнцем равнина. А на другом ее конце, почти у горизонта, возвышалась еще одна гора, почти такая же высокая, как та, на которой замерли две темные фигуры.
Мужчина, расположившийся на самом краю, неторопливо курил. Боевая секира смирно лежала на песке неподалеку; он все еще чувствовал исходящую от нее энергию Ра.
Его высокий лоб обрамляли черные, как вороново крыло, волосы. Несмотря на явно
– Хочу тебя попросить, – сказал он.
Вторая фигура, еще более темная, сделала шаг вперед. Лицо человека закрывала бесстрастная белая маска.
– Когда я уйду, позаботься о мальчике.
Если бы не маска, можно было бы заметить удивление на лице фигуры. Но холодное полотно не выражало эмоций.
– Научи его быть анки. Оставайся рядом, как остался бы я. И уйди, когда ушел бы я.
– Это меньшее, что я могу сделать для вас, учитель, – хотя мужчина смотрел на высившуюся вдалеке гору, фигура в маске поклонилась. – Вы скоро уйдете?
Учитель молчал. Ра секиры едва заметными нитями потянулась к его руке, словно умирающий от жажды просил каплю воды. Ветер колыхал отросшие волосы мужчины, мрачные серые глаза замерли, смотря сквозь пространство.
– Я чувствую, как она зовет меня и уже поет свою песню. – Он улыбнулся, грустно и радостно одновременно. – Уже скоро.
1. Sine dubio
Без сомнения.
Марсель перевел скучающий взгляд на серые деревья. В комнате было тепло, однако его все равно пробрала дрожь.
Он ненавидел весну. Ненавидел эту слякоть, холод, грязные ручьи и переменчивую погоду. Ненавидел даже прелый запах просыпающейся земли. Лето – другое дело. Лето он любил, любил и осень тоже.
Деревья качались под порывами ветра. Марсель вздохнул и опустил глаза на книгу, лежащую перед ним. Буквы сливались, строчки плыли перед глазами. Кажется, в ней говорилось об экономике, однако смысл, сколько бы он ни напрягал мозг, ускользал.
Он любил учиться, однако из-под палки даже это занятие стало невыносимым. А ведь прошло всего три года! Отец говорил, что учиться нужно всю жизнь, но пока Марсель предпочитал не обращать внимание на это замечание.
За столько лет постоянно запоминать стало скучно. Новые знания тяготили, путали и заставляли хмуро перечитывать одни и те же слова вновь и вновь. «Знания», как же! Скорее зазубренные тексты учебников, которые вылетали из головы сразу же, стоило их рассказать на семинаре.
За окном что-то жалобно скрипнуло. Марсель вздрогнул и рефлекторно перевел туда взгляд. Вопреки здравому смыслу, в душе вспыхнула мимолетная радость. «Ну, хоть что-то новое», – меланхолично подумал Марсель, рассматривая незнакомца во дворе своего частного дома.
И чем больше он приглядывался, тем сильнее его охватывало беспокойство. Гость был одет в какие-то невзрачные темные одежды, почти полностью скрывающие фигуру. На голове – капюшон, а на лице… На лице застыла безэмоциональная
Марсель, не на шутку разволновавшись, поднялся со стула. Незнакомец не мог пробраться во двор незамеченным, поскольку лохматый черно-коричневый пес зорко стерег свою территорию. Однако Ким молчал, а незнакомец, казалось, смотрел прямо в глаза Марселю.
Не отрывая взгляда от пугающей фигуры, Марсель нащупал пылившуюся за столом биту. Кажется, он купил ее еще два месяца назад и с тех пор ни разу не использовал. Да и не на ком. Если только на себе, но Марселя до чертиков пугала перспектива оказаться в сумасшедшем доме.
А теперь, кажется, настал ее час. Дерево в руке было на удивление тяжелым, и, досчитав до трех, юноша резко развернулся и выбежал из своей комнаты.
«Один».
Порог преодолен, часть коридора – тоже.
«Два».
До холодной темно-коричневой лестницы не больше шага.
«Три».
Марсель перепрыгивал за раз по четыре ступеньки.
«Четыре».
Остался еще один пролет.
«Пять».
Вот Марсель уже внизу.
«Шесть».
Холл показался огромным, но Марсель преодолел его огромными прыжками.
«Семь».
Ключ в задней двери повернулся.
«Восемь. Девять. Десять. Одиннадцать».
Качели даже не дрожали.
Пока Марсель бежал, он думал лишь об одном: чтобы незнакомец никуда не делся. Разбираясь с незваным гостем, он мог с чистой совестью оставить экономику. И плевать, чем бы закончилась эта встреча – ведь после нее, скорее всего, родители сами бы настояли на отдыхе от пережитого стресса.
Однако незнакомец исчез, и Марсель лишь разочарованно стукнул битой о плитку.
– Проклятье…
– А ты неплохо подготовился, – позади раздался насмешливый голос, и чувство страха вновь подскочило к горлу. – Часто к тебе гости захаживают? И биту купил, и спортом занимаешься…
– Убирайся прочь, – процедил Марсель, поднимая оружие.
Незнакомец сидел на маленьком деревянном столе, закинув ногу на ногу. И он бы вызвал лишь раздражение, если бы только не холодная маска…
– Как скажешь, – по голосу Марсель так и не определил пол визитера, однако сейчас он думал об этом меньше всего. – Глупо было полагать, что смогу хоть немного тебя занять. Но ты не переживай. Экономика, все же, не каждому дается.
С этими словами гость резво спрыгнул со стола и, помахав рукой, прогулочным шагом направился к калитке. В эту же секунду Ким зашелся истошным лаем.
Марсель остался стоять посреди двора, удивленный и напуганный. Впервые после переезда в Россию он хотел покинуть этот дом и выбраться хоть куда-нибудь, оказаться среди людей. За два с лишним месяца Марсель выходил только в институт, да и там сидел в одиночестве. Люди всегда казались ему лживыми и глупыми, с наполненными пустотой мозгами. Ему не хватало глубины, мудрости и острого ума окружающих; с ровесниками Марсель разговаривал будто на разных языках, а взрослые не разделяли даже крупицы его мировоззрения.