Вампирские архивы: Книга 1. Дети ночи

Желязны Роджер Джозеф

Мы обошли весь дом, довольно небольшой, построенный без затей и явно предназначенный разве что для непродолжительного летнего отдыха. Мы стояли на балюстраде, и весь сад был как на ладони. Там мы увидели только гвардиано, который лежал среди капустных грядок, заложив руки за голову, и дремал. Я с самого начала подумал, что надо поискать в лавровой роще, но заглянуть сперва в дом казалось естественным. Мы молча спустились по лестнице и направились в рощу.

Когда мы приблизились, к нам лениво подошел гвардиано.

— Вы видели синьора? — спросил он, и его глуповатое спокойное лицо заставило меня поверить,

что он не имеет отношения к исчезновению Марчелло.

— Еще нет, — ответил я, — но мы, конечно, встретим его где-нибудь. Наверное, он пошел прогуляться, мы его подождем. Что это?

Я старался говорить небрежно.

Мы стояли возле небольшой арки, о которой вам уже известно.

— Это? — переспросил он. — Я там никогда не был, но, говорят, подземелье очень старое. Синьоры желают осмотреть его? Я принесу фонарь.

Я кивнул, и он ушел в свою хижину. В кармане у меня лежали несколько свечей, так как я намеревался осмотреть это место, если мы не найдем Марчелло. Именно там он скрылся прошлой ночью, и меня очень занимало это обстоятельство. Но я ничего не сказал про свечи, так как это могло навести на мысль, что мы заранее планировали поиски, и возбудить ненужное любопытство.

— Когда ты в последний раз видел синьора? — спросил я гвардиано, когда тот вернулся с фонарем.

— Вчера вечером, я принес ему ужин.

— В котором часу?

— Как раз исполняли «Аве Мария», синьоры, — ответил он. — Он всегда ужинает в это время.

Было бесполезно задавать другие вопросы. Парень, по всей видимости, не отличался наблюдательностью и сейчас бессовестно врал, чтобы мы остались довольны.

— Позвольте мне пойти вперед, — сказал Магнен, подхватывая фонарь.

Мы стали спускаться по лестнице. Холодный воздух наполнял легкие, но мы все-таки задыхались. Внизу был непроглядный мрак. Ступеньки, насколько я мог видеть при свете свечи, современные, как и своды над ними. В стену вмурована табличка, и, несмотря на волнение, я остановился, чтобы прочесть надпись, может быть, потому, что был рад хоть немного отдалить то, что ждало нас внизу.

Надпись на табличке гласила: «Questo antico sepolcro Romano scopri il Conte Marziali nell’ anno 1853, e piamente conserv`o». По-английски это означало: «Граф Мардзиали обнаружл эту древнеримскую гробницу в 1853 году и свято сохранил ее».

Чтобы прочесть эту надпись, мне потребовалось гораздо меньше времени, чем сейчас, чтобы записать ее, и я поспешил за Магненом, чьи шаги внизу были едва слышны. Я торопился, порыв холодного воздуха погасил мою свечу, и я шел, держась за стену, темную и липкую, когда сердце у меня замерло: я услышал донесшийся снизу крик. Крик ужаса!

— Где вы? — закричал я.

Магнен звал меня, он не слышал моего отклика.

— Я здесь! Тут темно!

Я спешил, как только мог, но впереди было несколько поворотов.

— Я его нашел! — раздалось снизу.

— Он жив? — закричал я.

Ответа не последовало.

Последний короткий пролет лестницы — и я увидел свет фонаря. Он шел из низкого дверного проема, в котором стоял Магнен и вглядывался в темноту. По его лицу, освещенному фонарем, который он держал над головой, я понял, что наши опасения подтвердились.

Марчелло был там. Он лежал, вытянувшись на полу и уставившись в потолок, мертвый

и, как я сразу заметил, уже окоченевший.

Мы стояли над ним, не произнося ни слова. Я опустился на колени и дотронулся до тела, чтобы развеять последние сомнения.

— Он мертв уже несколько часов, — сказал я, словно не знал этого прежде.

— Со вчерашнего вечера, — добавил Магнен с ужасом в голосе и не без тайного удовлетворения заметил: — Видите, я был прав.

Голова Марчелло слегка откинулась назад. Красивые черты лица не были искажены. Он выглядел как человек, который умер от изнеможения — неосознанно соскользнул из жизни в смерть. Воротник был расстегнут, и виднелась бледная грудь. Над сердцем мы увидели маленькое пятно.

— Дайте фонарь, — шепнул я и наклонился ниже.

Это было крошечное пятнышко, тусклое, багрянисто-коричневое. Наверное, за ночь оно поменяло цвет.

Я внимательно осмотрел его. Пятно выглядело так, словно кровь сначала собрали у самой поверхности кожи, а затем сделали прокол или крохотный разрез. К этому заключению меня привело небольшое подкожное кровоизлияние. Крошечная капля свернувшейся крови закрывала почти незаметную ранку. Я исследовал ее концом спички, которую взял у Магнена. Ранка едва уходила под кожу, таким образом, это не мог быть след от удара стилета, хотя и узкого, или пулевого отверстия. Все это было очень странно, и, повинуясь одновременному порыву, мы оглянулись, чтобы посмотреть, нет ли кого у нас за спиной и не обнаружится ли другой выход. Было бы безумием полагать, что убийца, если таковой и был, остался рядом со своей жертвой. Может, Марчелло соблазнил смазливую крестьянку и ему отомстил ее ревнивый любовник? Но это не был удар ножа. Может, все дело в капле яда, попавшего в ранку?

Мы осмотрелись, и я увидел, что на глазах у Магнена выступили слезы, а его лицо такое же бледное, как у того, кто лежал на полу и чьи веки я безуспешно пытался закрыть. Помещение было низкое, красиво украшенное лепниной, как и комната, где мы сидели с Марчелло. Крылатые гении, грифоны и арабески, выполненные с редким изяществом, покрывали стены и потолок. Другой двери, кроме той, через которую мы вошли, не было. В центре помещения стоял мраморный саркофаг, украшенный обычными сюжетами: с одной стороны Геркулес, ведущий за собой фигуру, закутанную в покрывало, с другой танцующие нимфы и фавны. В середине саркофага мы увидели следующую надпись, глубоко вырезанную в камне, со следами въевшейся красной краски:

D. М.

VESPERTILIAE THC AIMA-

C Q FLAVIVS VIX

IPSE SOSPES MON

POSVIT

— Что это? — прошептал Магнен.

Это были всего лишь кирка и длинный лом вроде тех, которые деревенские жители используют для того, чтобы вырубать блоки известкового туфа, и Магнен ударился о них ногой. Кто мог принести их сюда? Должно быть, они принадлежали гвардиано, но он сказал, что ни разу не спускался сюда, и я верил ему, зная, как итальянцы боятся темноты и уединенных мест; но зачем эти инструменты понадобились Марчелло? Нам и в голову не пришло, что любознательность археолога заставила его попытаться открыть саркофаг, крышку которого никто никогда не двигал с места, о чем свидетельствовали слова «свято сохранил».