Вампиры – дети падших ангелов. Голоса дрейфующих льдов
Шрифт:
– Пойдем!
– неожиданно произнес Йоро и поднялся.
– Куда?
– удивилась Кира.
Катя увидела, как над люком показалась черная рука. Через секунду Кира вложила в ладонь Йоро свои белоснежные пальчики, и он сказал:
– Гулять по крышам!
Девушка еще долго слышала их шаги, а когда те стихли, легла на постель, раскинув руки в стороны, и уставилась в черное звездное небо, видневшееся в квадратном люке.
Искала ли она ангела, исполнившего бы ее желание? Могла ли пожертвовать чьей-то жизнью, лишь бы
Катя закрыла глаза. Однажды она предала любовь ангела… С тех пор лучше она не стала. И если бы нашлась звезда, готовая сгореть во имя ее желания, девушка загадала бы его, даже не задумываясь.
– Спишь?
– услышала она голос Вильяма.
Молодой человек остановился на пороге, облокотившись о косяк.
– Нет, - усмехнулась она, - ищу на небе ангела.
– Правда? Зачем?
Катя долго молчала, но потом все-таки призналась:
– Чтобы он вернул мне Лайонела, пожертвовав собственной жизнью.
– Мило, - хмыкнул Вильям. Глаза его в темноте вспыхнули зеленым огнем.
– А с чего ты решила, будто это возможно?
– Подслушала разговор Йоро с Кирой. Она верит в это.
– Бедная девочка, - вздохнул молодой человек и голос его стал резким и сухим: - Вряд ли Лайонел, когда открывал бордель, думал, что туда могут попасть такие, как Кира.
Катя села на постели.
– Повтори!
Вильям пожал плечами, а девушка повысила голос:
– Лайонел открыл это омерзительное место?
– Не то что бы он его самостоятельно открыл, - замялся Вильям.
– Но да, дал добро.
– Бо-оже, - простонала Катя, - и ты способен так спокойно об этом говорить? Не верю!
Вильям приблизился к ней и сел рядом, взяв за руку.
– Может быть, ты еще пока не осознаешь масштабов отрицательности моего брата. Но, поверь мне, детский бордель, это еще ерунда.
Катя отняла у него свою руку, пробормотав:
– Ну, во-первых, там ненастоящие дети. Пятидесятилетний ребенок, это, знаешь ли, не совсем ребенок.
– Да, возможно, - кивнул Вильям.
– Не знаю, рассказывал ли тебе Лайонел об эмоциональной составляющей жизни вампиров…
– Упоминал.
Молодой человек усмехнулся.
– Если ты полагаешь, что насиловать эмоционально несовершеннолетних существ - это нормально…
– Господи.
– Катя закрыла лицо руками.
– Конечно же, я так не думаю. Я не знаю, не знаю, что сказать и как это принять… - Неожиданно для себя, она пристально посмотрела в яркие зеленые глаза и выпалила: - Вильям, он убил у меня на глазах девочку, отец которой построил в историческом центре какое-то стеклянное здание. Я умоляла его пощадить ее, но он… он…
Она сама не поняла как, но в следующий миг оказалась в крепких объятиях. Вильям гладил ее по волосам, шептал что-то утешающее, а ей к глазам подкатили острые осколки непролитых слез. Хотелось плакать, но она не могла, и тяжесть, точно свинцовые пластины, одна
Когда девушка почувствовала на щеке горячее дыхание, она резко отпрянула.
Вильям отодвинулся.
– Прости. Подло с моей стороны пользоваться отсутствием Лайонела, но так трудно находиться с тобой рядом и… - Он нервно рассмеялся.
– Мне все наивно кажется, ты откроешь для себя мир моего брата и передумаешь.
Катя поднялась и отошла подальше.
– Я на грани, Вильям, чтобы сдаться. И боюсь, еще одного открытия о нем просто не переживу. Мне страшно, когда я думаю, что он никогда не вернется… а еще страшно при мысли, что вернется, но я не смогу принять его. Любовь к нему - это бесконечная боль.
Девушка посмотрела на Вильяма, но тот сидел низко опустив голову. А ей так хотелось выговориться, услышать что-то…
– Ты справишься, - глухо произнес молодой человек и внутри у нее - в животе огромный огненный шар сжался до размера маленького подшипника. Именно этих слов она ждала. И в который раз ее поразила чуткость Вильяма.
А он поднялся и шагнул к двери.
– Мой брат вернется и все станет на свои места.
«Если вернется», - мысленно произнесла Катя.
За шиворот попадали холодные капли с крыш, по водостокам текла вода, асфальт блестел в свете фонарей.
Вильям брел вдоль дома, глядя себе под ноги. С той ночи, когда он перешел грань дозволенного, пронеслось два дня, но перед глазами по-прежнему стояло лицо с серыми дождливыми глазами. А под пальцами все еще ощущалось тепло кудрявых волос и нежность кожи.
Ничего более нереального, чем попытаться увести девушку у брата, придумать было невозможно. Лайонел завоевывал женские сердца раз и навсегда. Но, кажется, сердце своей последней жертвы он честно обменял на свое собственное.
Молодой человек поддел носком ботинка камешек. В памяти всплыло лицо брата, когда тот просил позаботиться о Кате. Вильям мог бы поклясться, брат хотел ему сказать, чтобы не смел пользоваться ситуацией. Холодные ледяные глаза впервые горели от ревности. Только что-то помешало Лайонелу высказать вслух свои опасения. Может, гордыня, а может…
– Слепой идиот!
– неожиданно проорал кто-то визгливо над самым ухом.
Вильям резко вскинул голову.
Девица в расстегнутой косухе с высоким черным хвостом выдернула ногу из-под его ботинка и, продолжая бурчать под нос ругательства, принялась рыться в карманах.
Молодой человек, давно отвыкший, что люди вот так наталкиваются на него, некоторое время растерянно наблюдал за резкими, раздраженными движениями незнакомки. А когда та наградила его полным негодования и злости взглядом поразительно синих глаз, спохватился, вынул из кармана белый платок и протянул ей.