Вампиры – дети падших ангелов. Голоса дрейфующих льдов
Шрифт:
– Почему! Почему! Почему!
– измывалось эхо.
Если бы она знала, то непременно ответила бы ему и себе заодно.
– Любовь - это когда разочарование от напрасного ожидания так горестно и болезненно, что кажется, будто саму душу защемило скрипучей дверью. Мою защемило, - все что она смогла сказать.
Вильям удручено кивнул.
– Я знаю… какая любовь.
Катя тронула его за локоть.
– Возвращайся. Не волнуйся обо мне, это мой выбор. Я справлюсь.
Он улыбнулся и осторожно
– Неужели ты в самом деле думаешь, я могу бросить тебя тут одну?
– Но как же…
– Я передал правление Георгию, знал, что не уговорю тебя вернуться.
– Он вынул из бокового кармана сумки сложенную бумагу и развернул.
– Тебе необходима карта.
Девушка взяла ее и с изумлением уставилась на огромную схему подземных ходов.
– Вот это да! Где же находится Тартарус? Нам еще далеко?
Вильям посмотрел на нее так, словно увидел привидение.
– Ты не знаешь, где находится Тартарус даже примерно?
– недоверчиво спросил он, сверля ее взглядом.
Катя задумчиво наклонила голову так, что волосы скатились по плечу, и брякнула наугад:
– В Тибете?
Вильям забрал у нее карту, сложил и убрал в карман. Затем взглянул на девушку и со вздохом произнес:
– В Антарктиде.
Анжелика жадно отпила из пластмассового бокала, предложенного Павлом, и яростно прошептала:
– Как же он мне надоел!
– Спокойствие.
– Холодный приподнял свой бокал.
– Одним больше, одним меньше, какая в сущности разница?
Девушка смиренно опустила ресницы.
– Он вечно мешается под ногами. Терпеть его не могу! От его положительности меня тошнит!
– Не тебя одну, - хмыкнул Павел.
– Подписывая указ о назначении, Лайонел подписал смертный приговор своему братцу!
Анжелика одарила собеседника улыбкой.
– Разделаемся и с ним, и с девчонкой!
Холодный тихо рассмеялся.
– Двойные похороны!
Девушка брезгливо оглядела стены тоннеля и ткнула ногтем в карту, которую Павел держал перед собой.
– Полагаю, они двинутся через Москву.
– Вряд ли, - возразил Холодный.
– Скорее Вильям поведет ее вдоль Балтийской лужи.
Анжелика закатила глаза.
– Это бессмысленно! Они выберут самый короткий путь. У них наверняка есть план пещер.
– Девушка провела по карте ногтем от Петербурга до Тулы и сообщила: - Мне известно, что около двадцати лет назад между Тулой и Воронежем произошел обвал. Кого-то завалило.
– Предлагаешь вытащить беднягу из-под завалов?
– усмехнулся в усы Павел.
Девушка вскинула брови, дивясь несообразительности своего спутника.
– Нет, вообще-то я предлагаю устроить
Павел положил руку ей на талию и наклонился к шее, но девушка ледяным тоном напомнила:
– Удовольствие имеет свою цену, не забывай.
Вильям смотрел на затылок идущей впереди девушки, и воображение прокручивало перед глазами одну и ту же сцену неудавшегося поцелуя.
Молодой человек старательно переводил взгляд на землю, стены, потолок, лишь бы не видеть перед собой пышные длинные волосы в мелких колечках, до которых ему так хотелось дотронуться.
Мучительность нестерпимого желания поцеловать кого-то против воли состояла в том, что миг - он растает, как ледяная скульптура по весне, не успеешь оглянуться, а в объятиях мокрая пустота.
Катя обернулась и весело попросила:
– Расскажи что-нибудь!
– Все-таки нам следовало через Литву идти, - проворчал Вильям.
Она засмеялась.
– Мы пойдем самым коротким путем! Не хочу прийти в Антарктиду где-то к своей пенсии!
– Безопасность важнее!
– молодой человек вздохнул, решив, что больше не станет убеждать. Он уже сам напоминал себе строгого папочку. Кому такое вообще понравится? Может, она не считала его интересным именно поэтому?
– Вильям, а расскажи, каким Лайонел был в детстве!
– воодушевленно воскликнула Катя.
– Исчадием ада, - коротко охарактеризовал молодой человек.
Девушка задорно посмотрела на него через плечо.
– Подр-ро-обнее!
– Даже не знаю, что рассказывать.
– Вильям призадумался. Ему никогда не нравилось обсуждать брата, но и Кате отказывать не хотелось, поэтому он сказал: - Помню, был однажды случай… Отец впервые взял нас на охоту. У нас с братом уже были собственные лошади… на самом деле у Лайонела рано появился конь, матушка всегда потакала всем его прихотям. В тот день мы выследили молодого оленя. Лайонел тогда натянул уже тетиву, но отец предложил ему уступить мне. А я…
Катя обернулась.
– Подожди-подожди, угадаю! Расплакался и убежал?
Вильям хмыкнул.
– Я встретился взглядом со своей жертвой. Ты видела когда-нибудь оленьи глаза? Они трогательные и печальные одновременно, в них можно увидеть лес, как в зеркалах. От одной мысли, что я должен убить это существо, мне стало дурно. Я хотел слезть с лошади, а олень услышал меня, навострил уши и… и Лайонел, ни у кого не спрашивая, прицелился и выпустил стрелу. Та угодила оленю прямо в глаз и убила. Пока меня выворачивало в кустах, а отец пытался напоить меня водой, Лайонел стоял над оленем и смотрел на содеянное, как мне показалось, без единой капли жалости.