Вампиры – дети падших ангелов. Музыка тысячи Антарктид
Шрифт:
«Жаль, не утонула, — сердито размышлял он, прибавляя скорости, — и всем было бы хорошо! Вил бы меня со временем простил… несомненно бы простил! Или нет?»
В тихий двор машина въехала, когда солнце почти опустилось за дома. Лайонел зашел в парадную и на третьем этаже, за мусоропроводом, обнаружил брата. Тот сидел, накрывшись с головой курткой, под глазами залегли темные круги, губы были почти бескровны, глаза, казалось, побледнели вместе с кожей.
— Можно спросить, — поддел его носком ботинка Лайонел, — а какой смысл твоего тут нахождения,
Брат агрессивно уставился на него.
— Чего тебе здесь нужно?!
— Ничего, — пожал плечами Лайонел, — я тут подумал, что даже не знаю, какие песнопения ты бы предпочел на своей панихиде? — Он театрально потупил глаза. — Ведь это мне как твоему ближайшему родственнику хлопотать о похоронах.
— Ну ты и придурок, Лайонел! — прорычал брат.
Лайонел вздохнул, улыбка исчезла с его лица. Он
вынул из-за спины бутылку вина, поставил на пол перед братом и жестко произнес:
— Вильям, если ты сдохнешь тут, как собака бездомная в вонючем подъезде, то девчонка отправится за тобой, я это обещаю!
— Влад, — напомнил брат и протянул руку к бутылке, предварительно спросив: — Кто?
— Зверюшки, — презрительно закатил глаза Лайонел и, наблюдая, как тот жадно пьет, потребовал: — Возвращайся домой, хватит подрабатывать дневным сторожем! Эта работка тебя убьет!
— Даже не надейся, — заметно повеселев, фыркнул брат.
— О, Вил, не глупи… — Лайонел прошелся от мусоропровода до окна и обратно. — Если бы хотел, я бы ее уже убил, ты ведь знаешь!
Брат молчал, поэтому Лайонел продолжил:
— Я не стану ее убивать, обещаю! Ты доволен?
— Я тебе не верю, слишком просто. Что-то задумал? Можешь не отвечать!
Лайонел снисходительно улыбнулся.
— Ты готов за нее умереть, — промурлыкал он, — а она? Не думал, что она может выбрать кого-то другого? Предать тебя!
— Нет! Она не предаст! — глядя ему прямо в глаза, уверенно произнес брат. — Ты просто не знаешь ее.
— Хорошо, — согласился Лайонел, — познакомь нас!
Скулы брата напряглись.
— В чем дело? Я дал слово, что не намерен ее убивать, или ты боишься чего-то другого? Может, ты все-таки не совсем уверен?…
— Познакомлю, — оборвал его брат, — как-нибудь!
— Чудно, — хлопнул в ладоши Лайонел и, прежде чем сбежать по лестнице, проронил: — Только не говори мне потом, что я не предупредил. — Он оскалил белоснежные зубы в улыбке. — Все они одинаковы!
Глава 8
Музыка тысячи Антарктид
Всю субботу Катя просидела у окна в надежде, что объявится Влад. А он даже не позвонил. Она чувствовала себя несчастной, обманутой и всеми брошенной. Одно радовало — ей стало значительно лучше: горло не болело, голова не кружилась. Можно было считать, что она очень легко отделалась после купания в ледяной воде.
Готовиться к зачетам и экзаменам
Несколько раз позвонила мама. Если бы она знала как дочь метнулась к телефону, как высоко подскочило у нее сердце, а потом сжалось от разочарования, покрутила бы у виска.
Перед сном Катя долго лежала в ванне под душем. Ей нравилось смотреть, как капли разбиваются о пенистую воду, точно летний дождь в лужах. Сейчас дождь лучше всего соответствовал ее настроению.
«Как будто больше занятий у меня нет, как только горевать, — сердито размышляла девушка. — А если он исчезнет навсегда, что будет? Руки на себя наложу? Смешно…»
На самом же деле ей было грустно. Такой зависимости она прежде никогда не испытывала. В детстве она как-то полюбила есть жареные семечки, но когда поняла, что не может без них прожить и дня, с трудом, но отказалась от лакомства, переросшего в привычку. И теперь, припоминая давно забытые ощущения, она точно знала, что испытывает очень похожие чувства. Не может и не хочет ни о чем думать, кроме объекта своего вожделения. Но одно дело, когда хочется всего лишь семечек, которые, если совсем станет невыносимо, можно пойти и взять, и совсем другое, когда объект вожделения другой человек. Его нельзя было пойти и взять, его нужно ждать. В конечном счете все зависело от него, целая жизнь — внутренняя империя, где раньше существовали интересы, дела, заботы, мелкие привычки. Мирок в один миг сузился, превратился в храм, посвященный одному.
Катя вышла из ванной в пушистой пижаме, с полотенцем на голове и первым делом, войдя в комнату, устремилась к окну. И тотчас об этом пожалела. Влад был там, сидел на дереве, как в прошлый раз, и улыбался ей.
«Заметил ли он, как я метнулась к окну? Насколько ужасно полотенце на моей голове, а пижама?…» — гадала она, не отрывая взгляда от мерцающих в темноте глаз. Девушка стянула с головы полотенце, мокрые волосы рассыпались по плечам.
Влад достал телефон, но она покачала головой и распахнула окно. От ледяного воздуха свело легкие, холод проник под пижаму, коснулся мокрых волос, распаренного лица.
— Ты же после ванной! — ужаснулся Влад.
Катя не знала, что на это сказать, собственный поступок показался восторженно глупым и абсолютно детским. Она так ждала Влада, так хотела увидеть его!.. И когда это случилось, от счастья совсем позабыла, что в мире взрослых всегда нужно притворяться. Чтобы не показаться слишком импульсивной, слишком восторженной, слишком наивной, слишком-слишком влюбленной.
— Хочешь зайти? — сама себя удивила она вопросом.
— Через окно? — засмеялся он.