Вампиры — дети падших ангелов. Танец кровавых маков.
Шрифт:
— Ты спал с трупом! Это омерзительно!
— А ты с моим братом. И тебе понравилось.
— Издеваешься? — разозлилась она, тщетно пытаясь вырваться из его объятий.
Он засмеялся, одной рукой продолжал ее удерживать, а другую запустил в волосы.
— А знаешь что?
Она перестала вырываться и он продолжил:
— Мы можем вместе пойти к ней, в случае чего, отвернем ее к стене, чтобы ты не стеснялась.
Катя набрала в легкие воздух, но обрушить на молодого человека свое возмущение не смогла — засмеялась. Ледяные голубые глаза смотрели на нее очень серьезно, без единого намека на улыбку, но теперь его шутку она оценила в полной мере. Они слишком мало времени провели вместе, научиться разгадывать его
— Я почти поверила!
Она ждала, что теперь он точно улыбнется или посмеется, но очень быстро, к своему ужасу, поняла — он вовсе не шутил. И в самом деле, ради мягкой комфортной кровати не погнушался бы разделить ложе с трупом.
— Расскажи мне про нее, — со вздохом попросила Катя, понимая, что упреки и дальнейшее разбирательство: кто с кем спал — бесполезны. — Девчонка мертва, отец явно сумасшедший, они не вампиры… Что с ними произошло?
Лайонел откинулся на стену и какое-то время молчал, как будто обдумывал свой ответ.
— Ты дал Теофано одну из двух оставшихся у тебя монет. На ней написано: «Deuda», такое же название носит корабль. Как переводится это слово?
— Долг, — промолвил молодой человек, вынимая из кармана последнюю оставшуюся у него монету. Он указал на сторону с изображением корабля. — Оно означает денежный долг. — Монета подлетела у него на ладони и перевернулась стороной с изображением девушки и словом: «Deber». — А это долг чести.
— Какое странное название для корабля.
— Несколько сотен лет назад он назывался иначе — «Слеза Люцифера». А у Теофано, даже для пирата, была весьма скверная репутация. Со своей командой он ограбил и потопил множество кораблей: испанских, английских, французских. Люди поговаривали, что сам Люцифер ведет Теофано. — Лайонел усмехнулся. — Не так уж они ошиблись. Дьявол был частым гостем на этом корабле, тут всегда царило веселье, выпивка лилась рекой, играли на деньги, развлекались с портовыми девками. И я полагаю, никогда бы Теофано не оскорбил дьявола и не был наказан им, если бы не… женщина. Конечно, даже пираты порой влюбляются.
Катя посмеялась.
— Как же мне нравятся истории в духе: а виновата оказалась Ева.
Молодой человек улыбнулся и любовно провел ладонью по ее спине.
— Если бы сам дьявол не был созданием и подобно Богу мог кого-то сотворить, то именно он сотворил бы женщину. Это его любимое оружие, о, сколько пороков может породить одна женщина сразу в десятках мужчин. — Лайонел выдержал паузу, внимательно глядя на Катю. — У Теофано была возлюбленная, из простолюдин, красивая и набожная. Понятно, он быстро ее испортил. Всякая невинность по сути порочна, ибо незнания рождают любопытство, а оно в свою очередь — уже полгреха. Наш Тео не женился, потому что редко бывал на суше. В одну из его побывок девушка забеременела, родилась девочка, которую мать нарекла Каридад. И когда увидел погрязший во грехах пират свое дитя, он впервые испугался. Что может заставить грабителя и убийцу вспомнить о Боге? Любовь! Любовь — это самая толстая цепь с якорем на шее у Свободы. Многие полагают, что любовь окрыляет, какая глупость, ведь то крест на грешную шею! И нет таких крыльев, способных поднять человека над его самым великим страхом — потерять любовь. Поскольку все хорошее и прекрасное в мире принято относить заслугам Бога, люди, получая такую драгоценность, как любовь к кому-то, вдруг начинают чувствовать себя обязанными и с опаской посматривать на небо. Но лишь единицы становятся набожнее сами, а остальные хитрецы в страхе за свою любовь заставляют Любовь быть настолько кристально чистой, чтобы у Бога не было ни единого повода для недовольства.
Теофано поклялся, что его дочь вырастет и станет достойным человеком. Свою клятву выполнил. Девочка ни в чем не нуждалась, была воспитана скромной, добропорядочной, он дал ей хорошее образование, а когда пришло время выбирать для
— Он проиграл свою дочь дьяволу? — нетерпеливо воскликнула Катя.
— Нет, — покачал головой Лайонел, — не проиграл. В тот день Тео особенно везло. С ним за столом играл один невзрачный плохо одетый человек, к всеобщему изумлению, его никто толком не знал, откуда он, кто его позвал? Тот предложил необычную ставку, сказал: «Выиграешь, подарю тебе корабль, который век и два будет ходить по морям и ничего ему не будет, проиграешь, отдашь мне в жены свою дочь». И тогда тот, кого в народе называли любимчиком Люцифера, швырнул карты в лицо самому дьяволу и рассмеялся.
«Моя дочь слишком хороша для тебя, голодранец! Да у нее приданого только в тысячу золотых монет», — сказал он.
И дьяволу понравилось. Гордыню, жадность узрел в этих словах. Тогда вынул он из кармана пригоршню монет, драгоценных каменьев и, рассыпав по столу, воскликнул: «У меня столько золота, сколько твоя дочь за целую Вечность не потратит!»
А Тео ему ответил: «Даже всех денег на свете тебе не хватит, чтобы купить мою дочь. Она выйдет замуж за самого добропорядочного человека, какой только сыщется во всей Испании, пусть даже у него не будет за душою ни одной золотой монетки».
Лайонел надолго замолчал.
Катя терпеливо ждала и, чтобы вывести рассказчика из задумчивости, поерзала у него на ноге.
— Дьявол был разочарован, — промолвил молодой человек, — и предрек Теофано он: «Раз так любишь, будешь работать, а не грабить, собирать по монетке приданое для нее, и пока не соберешь все до единой, ни один мужчина не пожелает ее. А коли найдется такой — добропорядочный, кто взглянет особенно, так и быть, освобожу тебя от твоего долга».
Он потопил корабль, а потом поднял со дна морского, нарек «Deuda» и раскидал по миру тысячу золотых монет, ровно столько составляло приданое Каридад. С тех пор скитается корабль-призрак по рекам, морям и океанам. И видят его лишь те, у кого есть хотя бы одна монета дьявола, чтобы заплатить извозчику.
— А почему Теофано ведет себя так, словно его дочь… ну как будто она жива?
Лайонел улыбнулся.
— Потому что дьявол создал ему персональный ад, где его любимая дочь жива, она ходит, разговаривает, и у нее даже есть котенок. Вот только ни один даже самый добропорядочный мужчина и смотреть на нее не хочет. А Каридад мечтает о замужестве, доме, детях, и день за днем она делится мечтами об этом с любимым отцом. И тот мучается, жарится в пламени своей великой любви. Это не просто корабль, а настоящий театр оживших иллюзий.
Девушка некоторое время смотрела на черные волны за окном, а потом недоверчиво прошептала:
— Ты позволил мне бросить в дурацкий фонтанчик золотую монету дьявола, которая так сильно нужна Теофано и его дочери?
Лайонел наклонился и прикоснулся губами к ее шее.
— Такого я не делал даже для самой длинноногой блондинки.
— Но мы могли бы им помочь! — не унималась Катя. Он усмехнулся, взял ее за подбородок и, приподняв голову, произнес:
— Бесенок, им помочь не сможем ни мы, ни кто-то другой. Если в твоих покровителях сам дьявол, заступничества Бога не жди. Предашь того, кто всю жизнь стоял за твоим плечом, и будешь платить.
— Да, но Каридад ведь ни в чем не виновата!
— Находишь? — Лайонел скептически оглядел ее. — Я всегда тебе твердил, что знакомых нужно выбирать тщательнее.
— Знакомых, может быть! А родителей не выбирают!
— Каридад любила и гордилась своим отцом, зная, чем он занимается. Как видишь, любовь сгубила обоих. Его она уничтожила, потому что поселила страх, а ее убила, потому что была главной червоточиной чистого сердца. И вот в чем вопрос: любовь — драгоценность или наказание?