Вампиры — дети падших ангелов. Танец кровавых маков.
Шрифт:
Анжелика, медленно вздохнув, решительно толкнула перед собой створки дверей. В воздухе с прошлой ночи все еще пахло горелым после того, какое пожарище тут устроила дрянная кукла Лайонела. Деревья вокруг вымощенной камнем площадки почернели, листья скукожились и приобрели пепельные края, белые лепестки черемухи сделались серыми с черным тонким ободком. Прекрасный дикий сад точно превратился в край, изуродованный войной.
— Нарочно оделась поплоше, красавица моя? — встретил ее вопросом старец в черных одеждах с огромным капюшоном, скрывающим уродливое лицо.
— Современный стиль, — с трудом вымолвила девушка.
— Ты как будто и не рада мне, — хрипловато обронил Наркисс, обращая на нее черный проем своего капюшона.
Анжелика улыбнулась дрожащими губами.
— Как я могу быть не рада своему отцу!
Ее создатель оценил — посмеялся. Затем встал и, окинув рукой сад, обронил:
— Совсем как тогда… помнишь?
А возможно ли было забыть, как этот уродливый старик убил ее родителей, а потом грязно изнасиловал ее на скамейке прекрасного сада, разбитого у дома. Обрек на вечность, забрал невинность, остановил волшебный стук сердца и остудил кровь в венах, точно ледяной ветер теплую воду в ручье.
Анжелика подошла к огромной, увитой плющом белой колонне, поддерживающей крышу веранды. Хотелось обо что-нибудь опереться. Давно ей не приходилось чувствовать такой слабости в ногах.
Наркисс сделал к ней несколько шагов. Из черного рукава показалась рука со скрюченными сморщенными пальцами, похожая на куриную когтистую лапу и потянулась к лицу девушки.
Та вздрогнула, когда два острых желтых когтя взяли ее за подбородок, но глаз не опустила.
— Сколько раз за эти двести лет тебе говорили, что ты прекрасна? — спросил старейшина.
— Достаточно, — ответила она, не смея шелохнуться.
Двери приоткрылись, и на веранду выскользнул Даймонд. Напряженный взгляд синих глаз остановился на лице девушки.
Наркисс повернул голову — капюшон понимающе затрясся.
— У каждой красавицы должны быть такие вот жалкие влюбленные мальчики для выполнения мелких поручений.
Юноша смело приблизился и спросил:
— Не желаете напитков?
Старейшина выпустил подбородок своей жертвы и молча уставился на пришедшего.
— Где же напитки? — Капюшон метнулся в одну сторону, в другую, издевательски ища то, чего не было. — Щенок, — получилось даже несколько по-доброму, — полагаешь, можешь явиться, спросить про напитки, потом явиться вновь и притащить их. Да ты, смотрю, ни во что не ставишь мое время!
И молчание тянулось так долго, что Анжелика испугалась за глупца, не выдержала и нервно выкрикнула:
— Ну, чего встал, неси напитки, идиот! — а затем тронула Наркисса дрожащей рукой за плечо и, придав своему голосу беспечности, обронила: — Прислуга так бестолкова!
Создатель хмыкнул, провожая взглядом из-под капюшона шагающего к двери Даймонда.
— Красота — величайший дар, силой которого в сердцах простых плодится любовная одержимость и безрассудство.
Капюшон обратился к девушке и голос бесчувственно приказал:
— Раздевайся. Не сильно по нраву
Анжелика плотнее прижалась к колонне, отчаянно выдохнув:
— Не тут.
— Отчего же? — Он огляделся. — Прошло двести лет, а тебе по-прежнему стыдно перед слугами? — Наркисс вздохнул. — Я не буду повторять просьбу дважды, красавица моя.
В дверях появился Даймонд с подносом, на котором стояло два бокала с кровью.
— Поставь и уходи, — кивнула на столик Анжелика. Юноша выполнил приказ и нерешительно затоптался на месте.
— Пошел! — прикрикнула она.
Даймонд побрел прочь, но тут неожиданно Наркисс взмахнул рукой.
— Нет, стой, будешь смотреть. — Капюшон обратился на девушку. — Надо же когда-то избавляться от этого глупого человеческого ханжества!
Анжелику трясло от страха и омерзения. Этот старик, облаченный в черное, был средоточием всего, что она ненавидела. И сейчас, стоя перед ним, она думала о силе своей обиды на Лайонела. Какую ненависть, превысившую страх всей ее жизни, должна была испытывать в тот миг, когда решила обратиться к своему создателю, чтобы тот помог ей наказать неверного. А вместо этого наказала себя.
Куриная лапа коснулась ее бедра и поползла под свитер, царапая нежную кожу когтями.
Девушка опустила ресницы, не в силах смотреть на Даймонда, застывшего на месте. В его глазах больше не было той пустоты, которую она наблюдала с тех пор, как он вернулся из тюрьмы. Синий взор пылал яростью.
Анжелика мысленно усмехнулась. Все-таки она была небезразлична этому мальчишке. Одного не могла взять в толк, как он сумел так натурально сделать вид, что она его больше не интересует?
Девушка уловила движение слева от себя и произнесла:
— Стой на месте!
Даймонд, сделавший шаг вперед, закусил губу. Анжелика взглянула в черноту капюшона, соблазнительно улыбнулась и, сняв свитер, швырнула его юноше. На лице мальчишки застыло растерянное, затравленное выражение. А Наркисс сказал:
— Очень хорошо. — И коготь его указательного пальца лег на цепочку, соединяющую две чашечки черного бюстгальтера.
В тот же миг Даймонд бросился на старейшину, но не успел даже прикоснуться, как от взмаха безобразной руки отлетел в противоположную колонну. От сильнейшего удара та содрогнулась и посыпалась белыми обломками на юношу. Он выполз из-под них и собирался вновь совершить безрассудный выпад, только не успел — на аллее, ведущей к круглой площадке перед верандой, возник силуэт.
— Наркисс! — раздался знакомый мальчишеский голос. Атанасиос, посеребренный светом луны, вышел на площадку, усыпанную пеплом. Позади стояла юная стройненькая девушка с длинными черными волосами. Анжелика узнала в ней Сарах — красавицу дочь Создателя, которую тот подарил Лайонелу.
Старейшина резко повернул голову в их сторону.
— Что тебе здесь нужно, предатель?
Анжелика ощутила прилив радости и облегчения при виде этого наглого желтоглазого мальчишки с серыми волосами и длинными ресницами, точно покрытыми пылью.