Вампиры: Когда ночь сменяет день. Книга 1
Шрифт:
Я слушала его почти не дыша.
– Честное слово, стоило раньше обратить внимание на твою страсть к подобных сказкам,- рассмеялся Доминик.- Но мне и в голову не приходило пустить их в ход, чтобы приручить тебя.
– Светлячки тоже служат этой цели?
– А как тебе кажется? Другой вопрос, удалось ли мне её достичь?
Один из светлячков вдруг проделал странную траекторию и стукнулся о плечо Доминика. Я поймала его и, приоткрыв ладонь, рассмотрела маленькое червеобразное насекомое
– В Провансе тоже водятся светлячки?
В глазах Доминика мелькнул вопрос.
– Странно, что, пытаясь меня приручить, ты до сих пор не показал мне свою родину,- пояснила я.- Или ты дал зарок не ступать на землю предков, пока не отомстишь за её поругание?
– Я не настолько старомоден. А тебе, судя по всему, всё же не терпится увидеть мой склеп?
– Родовой замок произвёл бы на меня большее впечатление. Но в конце концов решать тебе.
Губы Доминика легко коснулись моих.
– Тогда не будем терять времени.
Пообещав поторопиться, я исчезла в соседней комнате. Мне самой было не вполне понятно, с чего я вдруг заговорила с Домиником о его родине. Каких-то пару недель назад у меня бы и мысли такой не возникло. Сейчас же, торопливо натягивая одежду, я поймала себя на том, что даже немного волнуюсь…
Покружившись в вихре, мы оказались на небольшой ярко освещённой площади, посреди которой возвышался величественный собор. Запрокинув голову, я рассмотрела остроконечные башенки, венчавшие восьмиугольную колокольню подобно короне.
– В этом соборе моя мать, графиня Прованса, венчалась с графом Анжу и Мэна, моим отцом,- послышался рядом голос Доминика.- Добро пожаловать в Экс, древнюю столицу моих бывших владений.
Рассматривая статуи святых, украшавшие фасад, я подошла к массивным воротам собора.
– Разумеется, то, что ты видишь сейчас, – продукт многочисленных перестроек и реконструкций,- снова заговорил Доминик.- От Прованса моего времени остались лишь отдельные руины, отмечающие места некогда горделивых строений.
Я обернулась, только тогда заметив, что Доминик остановился на некотором расстоянии от меня, очевидно, не в силах переступить невидимую черту, отмечавшую начало освящённой земли. Вернувшись к нему, я с любопытством огляделась.
– Значит, это – тот самый город, который Арент взял приступом?
По лицу Доминика пробежала тень, и я, спохватившись, пробормотала:
– Прости, не стоило об этом говорить…
– Если бы я хотел избежать разговора о своём поражении, думаешь, перенёс бы тебя сюда, где всё о нём напоминает?
– Почему тогда мы ни разу не останавливались здесь раньше?
Уголки губ Доминика дрогнули в улыбке.
–
– В таком случае жду от тебя подробной экскурсии по городу,- я сделала несколько шагов в первом попавшемся направлении.
Несмотря на охватившее меня смущение, голос прозвучал совершенно спокойно. Просто удивительно, насколько я научилась владеть своими эмоциями в последнее время. Мгновенно оказавшись рядом, Доминик обнял меня за талию.
– Это самое меньшее, на что ты можешь рассчитывать.
Мы долго бродили по лабиринту запутанных улочек старого города, минуя маленькие живописные площади и потемневшие от времени здания. Прошлись по знаменитому бульвару Мирабо, свернули в квартал Мазарини, построенный в 17 веке архиепископом Прованса, братом кардинала Мазарини. Доминик рассказывал о богатом событиями прошлом Прованса, и я слушала его с неослабным интересом. Всё здесь имело свою историю: и дом, где во время визита в Прованс останавливался Король-Солнце, и маленький элегантный дворец, построенный герцогом де Вандом для своей любовницы, и многочисленные особняки провансальских аристократов, имена которых Доминик перечислял без малейшей заминки, словно они жили здесь вчера. Вокруг, несмотря на поздний час, сновали люди.
– Экс знаменит ночной жизнью,- пояснил Доминик.- В разнообразии развлечений он не уступает даже более крупному Марселю.
Мимо нас прошла группка смеющихся молодых людей. Я проводила их взглядом, с лёгкой грустью подумав о Винсенте и нашей компании. Скоро я буду вспоминать о них так же, как Доминик вспоминает о дворянах, некогда населявших квартал Мазарини – реально существовавшие люди, превратившиеся в безликих призраков. Смутное воспоминание о жизни, которая для меня закончилась, так толком и не начавшись…
– О чём ты думаешь?
Я подняла глаза на Доминика. Его лицо было невозмутимо, но в голосе отчётливо послышались жёсткие нотки. Тоскливый взгляд, брошенный на молодых людей, конечно, не укрылся от его внимания. Я пожала плечами.
– Ты ведь давно не был во Франции? Теперь, наверное, приятно слышать ото всюду родную речь.
– Французский – не мой родной язык. В Провансе он стал официальным лишь в середине 16-го столетия. Родным я считаю провансальский.
– Язык трубадуров.
Доминик улыбнулся.
– Язык любви.
Не желая касаться этой темы, я быстро отвернулась и махнула рукой на особняк, мимо которого мы проходили.
– Ты тоже жил в одной из этих резиденций?
– Я останавливался в некоторых из них. Покинув Прованс после того, как он был разграблен гиенами Арента, я, можно сказать, так сюда и не вернулся.
Мы вышли на небольшую площадь с фонтаном, украшенным скульптурами дельфинов. В конце ведущей от площади улицы виднелась старинная церковь.