Вампиры в Москве
Шрифт:
Итак, где же взять этого священника?! Думай, голова! Ну, конечно, далеко ходить не надо — в церкви Божьей Матери на Покровах, благо рядом, благо нередко разгоняли ее звонкие колокола сладкие сны, пробиваясь сквозь толщу асфальта и бетона. Найдет там батюшку или еще кого в рясе и слезно попросит помолиться за несчастные загубленные души — его и покойничка. Ну не должны же отказать святые люди! Тогда, глядишь, и Голос исчезнет, перестанет доставать.
Рука снова легла на ступеньку лестницы, осторожно, словно та могла оказаться раскаленной, но на этот раз Голос смолчал. Видимо, он одобрил решение.
ПОХОТЛИВЫЙ СВЯТОША
Не
Веду себя плохо…
Помолитесь за меня
Какому-нибудь богу
Священник православной церкви на Покровах, Григорий, в миру Иван Грунькин, являлся достойным слугой бога и сына его единоутробного, зверски замученного евреями-нелюдями. Достаточно добрый, достаточно миролюбивый, и веры в нем на пять мирян хватит, т.е. предостаточно. Одна лишь особенность его характера являлась серьезным препятствием на пути в райские кущи — изрядная и неистребимая похотливость, похотливость от кончика макушки до кончика кончика. Уж и стегал сам себя Григорий больно с оттягом кожаным ремешком, по старинному рецепту всю ночь смоченному в святой воде, и иголками продезинфицированными покалывал набухшие яички и сам на себя епитимью неоднократно накладывал, а все мимо, все втуне. Не существовало спасенья от плотских соблазнов, а коли так, то и душе спасенья не видать.
Нет, Григорий не совращал девушек и зрелых женщин. Точнее, совращал, но безуспешно. На лицо не Бельмондо в юности, хотя и симпатичнее ста чертей, а вот с габаритами беда. Уж больно толст! Конечно, и на такие размеры любительницы бывают, да вот где они? Хоть объявление давай.
Не совращал он и мальчиков, ибо нормальный мужик, не из педиков. Собственно говоря, ничего нехорошего в смысле подсудности он вообще не делал, ибо на эротические фантазии нет статьи. Фантазируй себе на здоровье, а всем рассказывай, какая музыка внутри звучит симфоническая. Но в помощь своим фантазиям Григорий засматривал кассетки соответствующего содержания, хлынувшие мутным потоком в истосковавшийся по сексу СССР. Они-то и подвели под монастырь.
Подвела батюшку случайность. Некоторые случайности губят, некоторые — награждают, а эта, наверняка подстроенная нечистым, сделала слугу божьего ментовским осведомителем. Противно вспоминать!
Старший лейтенант Малючков, поклонник баяна и противник тяжелого рока, умело разрабатывая оперативную информацию, вышел на ужасную банду поставщиков порнокассет, подлых растлителей социалистической нравственности. Шайка состояла из двух долговязых юнцов-распространителей и одного мелкого дипломата, привозившего сей деликатный товар из-за бугра под видом дипломатической почты. Юнцы копировали бесконечные спермообильные Ich kome! и Das ist fantastisch! и с наваром загоняли основным ценителям порнухи — импотентам и пресыщенным сексопилам.
Во время милицейской облавы на квартире пикантный товар решительно конфисковали и растащили, чтобы лично оценить всю глубину морального падения. Участников преступной группировки по-отечески пожурили и заставили слегка поделиться барышами, а вот Григорию, которого бес-искуситель попутал именно в этот день явиться за свежей клубничкой, честно предложили на выбор:
или все сообщают духовному наставнику
или он становится бесплатным осведомителем, обязанным доносить обо всех подозрительных исповедях.
Не долго думая, Гриша согласился на второй вариант и Малючков оценил его выбор, как единственно верный:
— В общем, мы поступим
— Какое еще погоняло?
— Погоняло — это кликуха, а твоя кликуха отныне Распутин — знаешь, поди, такого противного типа? Тоже Гришка, тоже церковник, тоже похотливый старикашка. Но, не в пример тебе, всякую гадость по видаку не смотрел. И только скажи, что я не остроумно придумал! Ну, скажи!
— Да, остроумно…
— Вот и славно. Значит, по-хорошему поговорили?
— По-хорошему…
— Ну так и нечего здесь долго рассиживаться. Бегом марш на новую работу.
Прошел, однако, только месяц, а священника уже вызвали в отделение ругать за отсутствие результативности и пугать:
— Если не перестанешь мозги пудрить и крутить динамо, будешь заложен, как кирпич в стену.
Малючкову срочно требовалось записать на свой счет раскрытое преступление, а то — прощай прогрессивка, а то и новой звездочке не скажешь: Здравствуй, родная долгожданная! Добро пожаловать на погоны! Да и жена не поймет, чего ради целыми ночами на службе пропадает и потом является такой измочаленный. Не этого ради, недогадливая жена, и не на службе, но лучше не объясняться. А вот звездочка не помешает. Он станет дороже, как хорошо выдержанный коньяк.
— Эй, Гришка-Распутин, твою тягу к порнухе бог по блату может и простит, а покушение на тайну исповеди, пусть и неудачное, никогда…
— Ну, ребята, мы же договорились на три месяца…
— Ребята у тебя в школе завтраки воровали, а мы — закон. Строгий, но очень справедливый. Не огорчайся, в бога можно и дома верить, а вот с рясой придется расстаться. Уйдешь, так сказать, в вечный запас.
Батюшку бесил тупой ментовской юмор, но угроза-то представлялась вполне реальной. Попрут, не пожалеют. И расставаться придется не только с рясой — не самая удобная одежда, но и с приличной кормежкой, казенной квартирой и — о, небо, заткни уши! — с сокровенной надеждой при удачном расположении звезд совратить какую-нибудь миловидную прихожаночку:
— Буду стараться.
— Лучше старайся!
— Буду лучше стараться.
— То-то!
Впрочем, и до этого неприятного разговора Гриша не манкировал своими обязательствами и старался добыть важную оперативную информацию — еще как активно старался. Да попусту.
Приходит к нему в церковь, скажем, коварная изменщица, каяться в наставлении ветвистых рогов лопоухому муженьку. С соседом-полярником — на медвежьей шкуре, с сослуживцем — около канцелярского шкафа, а был еще водитель такси — так с ним… От этих разговоров у Гриши текут слюнки и начинается эрекция, но он на службе, он — двойной агент. К сожалению, нравственные проблемы обычных людей не входят в компетенцию милиции, поэтому срочно необходимо отыскать какой-нибудь постатейный криминал на совести похотливой дамочки. Он наверняка существует, надо только извлечь. Посему начинается обработка:
— Все мы грешны, дочь моя, но прихоти плоти — не самый страшный грех. А не балуетесь ли наркотиками?
— Нет, что вы!
— А может, валюткой приторговываете, или знаете таких нечестивых граждан? Им тоже надо обязательно прийти покаяться. Приведете грешника, грешок и спишется. Знаете кого?
— Да, знаю такого.
— Отлично! И какое же за ним преступление?
Глаза Григория загораются надеждой, которая очень быстро тухнет.
— Жене-уродине со мной изменяет. Да, наверно, и не только со мной. Триппером заразил, убить его мало…