Вампиры. Путь проклятых
Шрифт:
Йорн хохотал. Беззвучно, и Магус даже не сразу понял, что означают эти странные зевающие движения. Точно — смеется! С чего бы это?
— Достопочтеннейший посланник, — вдруг начал Йорн, и Магус окончательно растерялся. — Позвольте заметить, что вы, живые, нас очень и очень недооцениваете. При всех наших, так сказать, приобретаемых недостатках, умение соображать остается, и даже усиливается. Так вот.
Он сделал паузу, и улыбка исчезла.
— Ты в зеркало-то давно смотрелся?
— Д…давно, — Магус заподозрил неладное. — А что?
— Посмотри.
В
И две не очень заметные, но все же отчетливые точки на левой стороне шеи. Как раз на артерии.
Учителем поставили Анастаса, и хоть это немного да утешало.
— Главное — осторожность. Труп — он почти человек, а по мыслям, инстинктым и желаниям — так от живого почти не отличается. Ему завидно и обидно, что он — умер, а ты, его ожививший — жив. Даже если на самом деле не жив. Поэтому ты с самого начала должен показать, кто здесь главный. Шевельнется — ударь. Не рукой, а мысленно. Скажи ему, что это ты его шевелишь, а ведь он уже знает, как оно плохо — лежать и гнить…
Анастас вдруг задумался и чуть слышно пробормотал:
— Хуже этого — только лежать и не гнить…
Тряхнул головой и продолжил:
— Понял? Ну, поехали. Вот этого старичка. Не бойся его, он еще не кусается.
Укусы зомби Магус, кстати, видел, и не раз. Как правило, ткани вокруг них воспалялись, гнили и дело нередко заканчивалось ампутацией.
— Потрогай его.
Мертвая плоть была холодной и жесткой.
— Смотри!
Анастас тоже взял мертвеца за руку. Теперь они держали его вдвоем, будто собирались куда-то вести.
Труп был машиной. Кости — основанием, застывшая кровь — ржавчиной, а мускулы — поршнями и рычагами. Мертвая паровая машина. Однако где-то уже разогрет котел, и пар, горячий, обжигающий, перегретый — движется по трубопроводам, и давит, давит, давит…
Рука старика дрогнула и сжалась в кулак.
Магус ойкнул, и вырвался. Это оказалось легко, пальцы трупа были слабы и неловки.
Рука дрогнула и разжалась.
— Ну!
Магус снова дотронулся (труп как труп, холодный и твердый… в конце концов, у них на лабораторных лягушки тоже дергались под действием странной силы, рождающейся в цинковых пластинах и кислоте).
Взялся. Сжал его руку в своей. Всмотрелся. Прислушался.
Старик родился шестьдесят лет назад, помнил деда, отца и еще кучу народа, знал десяток женщин, но более-менее выделял из них двух, родил трех сыновей (один умер) и дочь, все поженились и вышли замуж, старший, правда, запил, но успел сделать двух внуков, и доченька порадовала внучонком, и они были смешные, трогательные и забавные, а потом пришли живые скелеты и перебили всех, и скелет ударил его костяным пальцем — в сердце!
— Зря ты в мозги полез, — тряхнул его за плечо Анастас. — Ничего интересного. Одни эмоции. Займись лучше мышцами рук.
Руки были ослабевшие от старости и тяжелой работы, с мозолями, и землей под ногтями.
Он
— Так, а теперь плечевой пояс… шею… поясницу… ноги… осторожно!
Магус пришел в себя от удара о стену. Старик рвался к нему. Бряк! — одна цепь, дзинь — другая, беззвучно — третья…
Осталась последняя, на правой лодыжке. Сейчас…
Анастас взмахнул рукой, и старик замер.
— Я же говорю — осторожнее надо, — как ни в чем не бывало, продолжил учитель. — Понял, в чем ошибка? Ты не показал ему, кто хозяин — раз. Полез в мозги — два, они этого страшно не любят. Ну ладно, подымайся, начнем сначала. Так… где у нас еще старикашки, с ними полегче…
Следующий дед был подгнил основательно, и шевелился с трудом — но шевелился! — пока Магус с перепугу не шарахнул его так, что жизнь снова покинула тело — на это раз навсегда.
— Малость перестарался, — прокомментировал Анастас. — Но для начала неплохо.
То ли расслабившись, то ли плохо сосредоточившись, Магус снова замешкался на следующем покойнике — но тот почему-то бросился не на него, а в сторону Анастаса. Тот, скорее всего, от удивления, тоже опешил, и Магус шарахнул ледяной молнией — да так, что осколки мигом окаменевшей плоти брызнули во все стороны.
— Здорово, — с неподдельным уважением кивнул Анастас. — Меня когда-то тоже эдакой штукой задело. По частям собирали.
Однако уточнять, где, когда и за что — не стал.
Четвертый мертвец поднялся легко и привычно, а в голову Магус принципиально не сунулся.
И даже не потому, что испугался. Просто больно и горько было заново переживать чью-то жизнь, и знать, что в конце ее будет такой мерзкий и отвратительный финал.
— Слушай, — предложил он ближе к вечеру. — А не напиться ли нам сегодня?
Напились.
Утром болела и голова и спина, и снова он терялся в догадках — то ли похмелье это? то ли все же новое оружие некромантов?
Спросил.
Анастас удивился — кажется, вполне искренне, и кажется, даже встревожился. Очень может быть, что искренне. Похоже, они сдружились, черт побери!
Магус усмехнулся и махнул рукой.
— Ладно. Наверное перебрал вчера. Что тут у вас едят от похмелья? Или пьют?
Но отключился прямо во время ужина.
Очнулся связанным, точнее — привязанным ремнями к столу. Глаза закрывала плотная ткань, рот заткнут и чем-то были зафиксированы даже пальцы. Не поколдуешь.
Вот вам и хороший прогресс в ходе переговоров.
Что-то больно ужалило в руку, и Магус окончательно провалился во тьму.
А пришел в себя от яркого света в лицо. Собственно, свет был на такой уж и яркий — просто окно, даже не голое, а с занавеской… все равно ярко. Больно глазам… и больше нигде не больно.
Слегка удивленный, Магус прислушался, нет, еще и в затылке сохранилась легкая боль. Не внутри, не в мозгу, а снаружи. Будто от заживающей раны.
А руки? О, руки свободны… уже хорошо.