Ван Ван из Чайны 2
Шрифт:
— Нам не грозит, — хохотнул я и перевернул блин лопаткой. — Смотри какой румяный получается.
— Выглядит отлично, — согласился друг и заурчал животом.
— Тоже голодный как собака, — признался я. — Начнем с рыбы?
— Начнем! — согласился Ли и снял крышку с блюда. — Нормально нарезано? — спросил моего мнения о вышедших из-под рук ресторанного повара красных слабосоленых ломтиках.
— Завернется, — одобрил я и перекинул блин со сковороды на тарелку, тут же вылив новую порцию теста.
Где-то в недрах пентхауза едва слышно
— Я не знал, что он приедет, — поморщился Ли.
— Кто? — уточнил я.
— Отец, — поморщился пацан еще сильнее. — Извини за это.
— За что? — неподдельно удивился я. — Это же хорошо — разве не интересно узнать мнение настоящего мастера кулинарии о наших блинах? — припомнив, что Ли об отце мне почти не рассказывал, предположил. — У вас сложные отношения, да?
— Сложные, — вздохнул он и поспешил заверить. — Нет, так-то ничего такого, я его люблю, а он любит меня, и мы почти не ссоримся. Вообще почти не разговариваем, — последняя фраза прозвучала совсем тихо и сопровождалась отведенными глазами.
Переворачивание блина совпало с появлением на кухне приветливо улыбающегося, худощавого невысокого смуглого мужика, в котором чувствовалась примесь не-китайской крови. Морщины на лице, крашенные в черный цвет волосы, дорого выглядящий костюм и блеснувшие камешками и металлом из-под рукава наручные часы завершали образ преуспевшего в жизни и из-за этого не желающего уходить на заслуженную пенсию бизнесмена.
— Добрый день, отец, — «включив» китайский язык, Ли шагнул родителю навстречу, и они пожали друг дружке руки.
— Добрый день, многоуважаемый Хуэй Личжи, — поклонился я, тоже перейдя на китайский. — Огромное вам спасибо за приют, машину и еду.
— Друзья моего сына — мои друзья, — благожелательно кивнул хозяин жилплощади. — Не пригорит? — с улыбкой кивнул на плиту.
— Пригорит, если я не помешаю, — улыбнулся я в ответ.
Одобрительно хмыкнув, старший Хуэй кивнул сыну садиться, уселся на свободный стул сам и спросил:
— Мука, молоко и яйца?
— Русская классика, — ответил я, переложил готовый блин на тарелку и налил новую порцию теста под внимательным взглядом мастера кулинарии.
— Сын говорил, что ты из деревни? — спросил он.
— Да, господин Хуэй, — распределив тесто, обернулся я. — Из маленькой деревни в провинции Сычуань, близ города Гуанъань. Там живет меньше двух тысяч человек. Если вы не против, я бы хотел пригласить Ли съездить со мной туда на ближайших каникулах.
— Ли достаточно взрослый, чтобы решать сам, — ответил Хуэй. — Позволишь мне немного постоять у плиты? Давненько я этого не делал.
— Мой прадед говорил, что наблюдать за работой настоящего мастера — величайшее удовольствие, — отвесил я комплимент отцу Ли, перевернул блинчик и протянул лопатку успевшему снять пиджак и закатать рукава шеф-повару.
Какая общая черта имеется у почти всех пожилых богатеев? Конечно же скука — бизнес-процессы отлажены и требуют лишь определенных, давным-давно
— Ли говорил, что твой прадед работал переводчиком на самом верху? — спросил Личжи, вооружившись лопаткой и заняв мое место.
Уверен, помощники старшего Хуэя уже давным-давно раскопали обо мне и нашей семье все, что только можно — люди такого уровня попросту обязаны знать, с кем общаются их отпрыски.
— Да, уважаемый господин Хуэй. Его зовут Ван Ксу, и ему выпала честь переводить для самого Мао.
— И Сталина, — добавил Ли.
— Удивительный человек, — похвалил прадеда Личжи.
— Я обязательно передам ему ваши слова, — пообещал я.
Блин занял место в тарелке, сковорода наполнилась новой порцией теста, а я залюбовался движениями старшего Хуэя — сколько миллионов блинов нужно испечь, чтобы уподобиться идеально функционирующему роботу? Ни единой лишней капельки, ни миллиметра лишнего движения рук.
— Как твои руки, Ван? — спросил он.
— Деревня дала мне не совсем те мозоли, что нужны для ракетки, — ответил я. — Но я смогу доиграть турнир.
— Ван уже в четвертьфинала, — похвастался Ли.
— Я жду видео с таким же нетерпением, как и все остальные, — обернувшись, подмигнул старик. — У тебя настоящий талант, Ван.
— Огромное спасибо за такие слова, уважаемый господин Хуэй, — благодарно поклонился я.
— Расскажи о своей деревне, — попросил он.
Что ж, это — тоже общее для многих место: чем старше человек, тем больше его тянет к земле. Точнее — не столько к самому земледелию, а к тоске о жизни, которой он никогда не жил. Для городских жителей — это деревня или другие страны, для жителей деревенских — город. Рассказывать об изнуряющем труде и бытовых проблемах сейчас не надо, лучше сосредоточиться на «пасторалях».
— Там очень красиво, — принялся я рассказывать. — Наша семья выращивает в основном чеснок — наши поля тянутся до самого горизонта, а канавы с водой полны вьюнов. Когда наполняешь ими ведро, они издают тихий свист. Мама и мои бабушки мастерски их готовят.
— Однажды мне довелось их готовить, и, признаюсь честно, мне не удалось избавиться от затхлого запаха, — перевернул блин Личжи.
— Главное — отмыть их от слизи, — поделился я хитростью.
— Знание о деле не всегда гарантирует успех, — поделился мудростью старший Хуэй.