Ван Ван из Чайны

Смолин Павел

Первый день Гаокао на этом завершился, и уважаемый председатель экзаменационной комиссии — крашеный дед — удостоил нас десятиминутной, как и положено — скучнейшей — речью, в которой рассказал о важности знания китайского и математики, но не забыл напомнить и о значимости дня завтрашнего. Часть сдававших со мной экзамен ребят завтра я не увижу — произойдет распределение по профилям: научный и гуманитарный. Ван-Ван еще в бытность владельцем этого тела сделал выбор в пользу второго, и я был с ним солидарен. Социология, география, история — три эти предмета сдаются единым экзаменом, и в финале состоится экзамен по русскому.

Встретившись с бабушкой Кинглинг в коридоре, мы отправились будить китайского папу. Многие школьники спали на ходу — выложились на полную, других

ругали, третьих — хвалили, а четвертые тупили в телефоны. По пути я снова выдал «Госпоже» подробный отчет, старательно отгоняя как Ван-Вановское раздражение ее дотошностью, так и раздражение собственное: во время учебы в университете мне до смерти надоели вот эти вот моменты, когда ты сдал экзамен или зачет и хочешь выкинуть его уже из головы, а вынужден отвечать на вопросы одногруппников, которым страсть как хочется устроить «пересдачу» прямо в коридоре. Особенно бесили те, кто тоже успел сдать — все равно же ничего уже не изменишь, так чего себя и людей попусту изводить?

Глава 6

Проводив взглядом указатель с надписью «Деревня Пайфан. Дом-музей Дэна Сяопина», я словил Ван-Вановский флешбек о том скучнейшем дне, когда его с одноклассниками возили в Дом-музей на экскурсию. Когда самый интересный экспонат выставки это собственно статуя Дэна Сяопина — довольно посредственная, кстати — ждать интересного не приходится. Дэн, однако, молодец — во многом благодаря мудрому руководству этого последовательного сторонника идей Великого Мао Цзэдуна Китайская Народная Республика вышла на беспрецедентный уровень развития… Стоп! Это уже чужая идеологическая накачка мои мысли направляет, лучше возьму себя в руки и посмотрю на город и — там, где их видно за домами — окружающие красоты.

Покрытые зеленью холмы, в окружении которых располагался город, смотрелись неплохо. Радовало и обилие зелени на улицах, парках и в скверах. Дома на этом фоне смотрелись так себе — серенько и откровенно грязновато. Не потому что китайцы грязнули, а по чисто объективным причинам: здесь жарко и влажно, вот и прут плесень да мох из всех щелей.

Народ по улицам бродил в массе своей, как и почти везде а мире, одетый в синтетику и подделки известных брендов. На последних порою бросали презрительные взгляды китайцы и китаянки, одетые в чуть более дорогой ширпотреб. Смешные, но понять можно — когда в стране миллиард с лишним жителей, волей-неволей начнешь лепить на себя бирки, логотипы и цепи, просто чтобы хоть как-то выделиться. Понимал я в прошлой жизни и мажоров из богатых семей, которые у меня тренировались — кому-то может показаться странным, но как правило это были неплохие ребята. Да, порой ленивые и хамоватые, но это вина родителей — не нужно откупаться от ребенка подарками, нужно его воспитывать.

А одежда… На нее мне в прошлой жизни пофигу было — спортивный костюм штука удобная и многофункциональная — и в этой будет так же, несмотря на скребущиеся от зависти при виде ровесника в ветровке с логотипом WTAPS — японский бренд для как бы «прошаренных». Лучше бы, уважаемый Ван-Ван, мир в душе искал, как велит тебе главный китайский учитель Конфуций, а не облизывался на яркие картинки в интернете, забивая голову сочетаниями букв — зачем это?

Стоило нам дважды ослушаться указателя с «Домом-музеем», свернув с проторенной туристами тропы, как инфраструктура прямо на глазах начала деградировать: появились ямы на доселе идеальных дорогах, недавно крашенные и тщетно очищаемые от плесени и мха дома сменились откровенно обшарпанными, а дорогих машин и одетых в «люкс» людей почти не стало. Мотоцикл привез нас в совершенно «спальный», совершенно безликий район, застроенный серенькими многоэтажками. Из сетевого супермаркета с красной вывеской «Jiajiayue» вышла молодая китаянка с пакетом в левой руке, правой вытащив на улицу своего сопротивляющегося и ревущего отпрыска лет четырех. Оказавшись на улице, пацан принялся пинать мать одетыми в синие кеды ногами, а та совершенно не обращала на это внимания. Не обратила она внимание и на то, что ее сын потерял равновесие, упал, стесал о тротуар коленку, и, удвоив громкость, потащился пятками

по тротуару за матерью. Так на поводке тащат собак. Очень интересное в Китае воспитание. Заметив по пути еще пяток таких сценок, я выявил некоторую закономерность: пока ребенок толком не соображает, его терпят, а потом словно отыгрываются за все сразу, стремясь вложить в голову как можно больше комплексов и травм. Что ж, не мне судить — я здесь вообще чужой, а Китай как ни крути процветает и очень древний, а значит такое воспитание реально работает.

Родственники наши жили хоть и на окраине, но в новеньком, огороженном от остальной Поднебесной забором жилом комплексе. Этажность невелика, и это, вместе с очень приятным, оснащенным детской площадкой и сквером с молоденькими, но уже умеющими радовать глаз зеленью деревьями, придавало месту нашей ночевки престижности.

— Неплохо живут хирурги, — остановившись у шлагбаума на въезде, с отчетливой завистью в голосе вздохнул отец.

Само собой, без встречи с охранником не обошлось — выбравшись из украшенной камерой видеонаблюдения будочки рядом со шлагбаумом, упитанный плешивый китаец лет сорока пяти, не заморачиваясь одергиванием криво сидящей униформы смерил остановившихся нас хмурым взглядом и нейтрально-вежливым тоном спросил:

— Добрый день. К кому из многоуважаемых жильцов вы прибыли в гости, уважаемые?

Переговоры на взяла конечно же бабушка Кинглинг:

— Добрый день, уважаемый. Мы приехали к Джи, корпус номер три, квартира двадцать семь.

На всякий случай посуровев — а ну как врём? — охранник счел нужным сохранить вежливый тон:

— Многоуважаемое семейство Джи сейчас не дома.

— Мы знаем, уважаемый, — закаменела лицом оскорбленная недоверием «Госпожа» и достала из сумочки старенький смартфон. — Включи «WeChat», малыш, — протянула мне.

Пока бабушка и охранник играли в гляделки, а я искал среди приложений всенародный китайский мессенджер, китайский папа заскучал и решил поделиться ощущениями:

— Ну и грязный же в этих городах воздух — совсем не то, что у нас в деревне!

Охранник издал сдавленный смешок и ощерился, бабушка Кинглинг отвесила Ван Дэи подзатыльник и прошипела: «не позорься, дурак», а я, ощутив острый приступ стыда — не мой, Ван-Вана: я с китайским папой насчет воздуха согласен и вообще не вижу проблемы в деревенском происхождении — спешно открыл мессенджер и открыл четвертый сверху диалог, успев увидеть над ним переписку с близняшками, китайской мамой и Ван-Ваном. Зачем меня просила, если пользоваться умеет? Ладно, бабушка есть бабушка, пусть и китайская — просто предположила, что Ван-Вану будет приятно почувствовать себя полезным.

Бабушка показала переписку сразу переставшему лыбиться охраннику, и тот вернулся к профессионально-нейтральной мине и тону:

— Прошу вас немного подождать, уважаемые — согласно посвященному приезду соседей в отсутствие хозяев разделу служебной инструкции, я должен связаться с многоуважаемым господином Джи и донести до него радостную новость о вашем прибытии.

Вернувшись на рабочее место, охранник позвонил по мобильнику — пару минут заняло — и, потеряв к нам интерес, поднял шлагбаум, позволив проехать по дороге ко въезду в подземную парковку дома номер три. Китайский папа очень медленно и очень аккуратно миновал ряды припаркованных машин — европейский автопром и мопеды в основном — и остановился на свободном месте с табличкой «для гостей».

— Маловато камер. Не угнали бы, — с утрированно-озабоченным видом заявил он, заглушив двигатель и посмотрев на висящие на потолке камеры видеонаблюдения.

Четыре штуки, не оставляющие мертвых зон — это мало?

Бабушка Кинглинг ответила горьким вздохом и закатанными глазами, а я хохотнул, приняв слова Ван Дэи за шутку.

— Зря смеешься! — важно покачал он на меня пальцем. — Ты не жил в городе, поэтому ничего не знаешь о здешних порядках. Здесь больше людей, больше денег и больше нищих. Яркие витрины, дорогие машины и такие квартиры, — обвел рукой окружающее пространство. — Это лишь красивая ширма, за которой прячется главная проблема городских — бесконечная жадность и желание подставить другим подножку.