Ванька 3
Шрифт:
Лежит наш унтер, глаза закрыты, реснички чуть-чуть подрагивают. Сверху полушубком прикрыт. На меня, кстати, тоже такой накинут.
Значит — у своих мы. Японцы бы на нас полушубками накрывать не стали.
Снова я глаза закрыл. Лежу, окружающий мир слушаю.
Тук-тук, тук-тук…
Глуховато так, не громко совсем этот звук до меня доходит.
Что-то еще ритмично постукивает, понять не могу. Ну, пусть постукивает, а я посплю.
Сон — лучшее лекарство. Так дед мой говорит. Ну,
Прав и на этот раз мой дедушка оказался. Когда проснулся — совсем уже хорошо себя я чувствовал. Сел, руками оперся.
Так. Всё понятно. По узкоколейной железной дороге на конной тяге нас с Аристархом Аристарховичем эвакуируют. Лошадка нас и других таких же раненых в тыл тащит. Народ тут не глупый. По рельсам одна лошадиная сила в девять раз может больше тащить, чем по проселочной дороге.
Возница-солдатик моё шевеление услышал, повернулся.
— Лежи, лежи, зачем встал! — замахал солдатик-санитар на меня руками.
— Закурить дай. — отмахнулся я от него.
Не пожадничал, дал закурить. Смотрит с уважением.
Тут и Аристарх Аристархович глаза открыл. На цигарку мою взглядом показал. Курить тоже ему желается.
Я ему в рот цигарку осторожно вставил. Пусть покурит.
По моим ощущениям, где-то через пол часа мы в полевой госпиталь и прибыли. Три штатных госпитальных шатра в рядок стоят, народ около них суетится…
Холодно сейчас в шатрах. Не могли где-то в фанзах разместиться…
Тут и санитары к нам подбежали. С Аристарха Аристарховича полушубок сняли, на носилки начали его перекладывать. Суетятся, друг-другу мешают. Какие-то совсем неопытные.
— Ребятушки, поосторожнее! — прикрикнул я на неумех. — Погодите, помогу.
Встал, помог.
Так, так, так… А, это, что это у меня? Знак отличия Военного ордена 4 степени. Откуда он у меня появился? Дорогой меня не награждали, значит — на редуте получен. Ничего не помню… Может, санитар знает, что нас привёз?
Где он? А, вот.
Кстати, у Аристарха Аристарховича тоже на груди прикреплена такая награда.
— Слушай, землячок, где нам это вручили?
На свой крест санитару-вознице показываю.
Тот даже рот открыл. Удивил я его.
— Так, это, генерал…
— Какой генерал?
— А, я знаю… Генерал, там, у редута вашего…
— Откуда он там? На редуте и генерал…
Не бывает на редутах генералов. Они в тылу, в штабе.
— Ладно, генерал. Дальше что?
— Появился откуда-то… — санитар-возница задумался. — Вас, говорили, во рву нашли. Больше никого не осталось. Удержали редут, вот вас и наградили.
Логично. Жалко, без сознания я был. Меня награждают, а я без сознания. Когда такое ещё будет.
Сам я весь грязный, в кровище, а крест — новенький, поблёскивает.
Вроде, снимал я рубаху… Или нет? Ничего не помню. На затылке у меня шишка и кожа рассечена. И мне, как Аристарху по головушке прилетело… Сзади ударили…
Глава 21
Глава 21 Признан здоровым
— Земляк, полушубок оставь мне, не допусти смерти героя…
Это я солдатику-вознице, а то он уже минуту, не меньше, вокруг меня топчется, на полушубок мой поглядывает.
Ну, полушубок-то, если уж по всей правде рассудить, не мой совсем. Мой — на редуте где-то остался. Там же и шинель, гимнастерка, фуражка… Всё я перед тем, как броситься в ров, с себя скинул. Показал, что до последнего буду биться.
Полушубок, которым меня укрыли, когда в госпиталь везли — казенный. Будет он утрачен — вознице попадёт. Однако, оставить в одной нательной рубахе раненого героя и кавалера высшей солдатской награды, ему совесть не позволяет…
Рвётся его сердце сейчас на части, просто — на мелкие кусочки.
Солдатик-возница вздохнул тяжело-тяжело.
Тут его и меня сестра милосердия выручила.
Ситуация подобная моей, была ей знакома, не первый раз такая в госпитале возникала.
Всё поняла мудрая женщина, ничего ей объяснять не надо было.
— Пошли. — махнула она рукой солдатику.
Он и она куда-то за госпитальные шатры удалились, а скоро привёзший меня счастливый-пресчастливый обратно чуть ли не бегом возвратился. В охапке перед собой он сразу два полушубка нёс.
— От умерших остались…
Поделился он со мной причиной появления в его руках нужного ему имущества.
— Там у них ещё есть… Много…
Как не быть… Не все из раненых выживают…
Полушубки были не очень чисты, кровью замараны, но видно, солдатика и такие вполне устраивали.
— Выздоравливайте, — попрощался он уважительно со мной, даже намек на поклон своей головой сделал.
— Пошли, — это уже мне от подошедшей той же сестры милосердия прозвучало. Пока я с возницей разговаривал, она тоже из-за шатров появилась.
Ну, тут я в роли раненого, медицинскому персоналу обязан во всем подчиняться.
— Иду, иду…
Сестра милосердия опять по тому же маршруту двинулась, а я за ней.
За госпитальными шатрами палатка стояла. Поменьше шатров, но — тоже не маленькая.
— Помыться тебе надо, вон как извазюкался. — кивнула на меня добрая женщина. — Сам сможешь, или помочь?
— Сам, сам.
Чувствовал себя я сейчас хорошо.
— Мне бы ещё переодеться…
Рубаха у меня — вся порвана, шаровары — тоже недалеко ушли.