Ванька-ротный

Шумилин Александр Ильич

– Можно идти? – спрашивает старшина.

Я молча киваю головой в сторону Феди и пальцами показываю, что мол, нужно полфляжки водки сюда принести.

На поясе у старшины болтается обшитая сукном немецкая фляжка. Я трогаю ее и провожу пальцем по середине ее.

– Ты бы нас с Федей покормил, что ли! Я проголодался что-то ныне!

Тимофеич понимающе кивает головой, поворачивается и выходит наружу.

Так он Феде, если тот и будет просить, не даст. У нас сейчас период

подготовки к ночному поиску и водку старшина никому не выдаёт. Даже те положенные ежедневно сто грамм, он сливает и держит у себя неприкосновенным запасом. Только я один могу разрешить старшине.

Через некоторое время старшина возвращается, ставит на стол налитые котелки, кладет нарезанный хлеб, сало на закуску и стучит по краю стола своей неизменной железной кружкой.

– Извините, товарищ капитан, ничего другого готового нету!

– Я вижу, старшина у тебя спиртное на поясе во фляжке болтается.

– Да так, самая малость. Валеев спрятал, а я в телеге нашел.

Я подмаргиваю старшине и киваю головой в сторону Феди.

– Федя слазь! Хватит валяться! Тимофеич опохмелиться маленько нашел.

– Слазь! Тебе душу поправить надо для пользы дела.

Федя охает, вздыхает, поднимает голову, переваливается через борт, (нары у немцев с небольшим бортом, чтобы на пол не падала солома) спускает ноги на пол и нехотя подходит к столу. На лице у него страдание и невыносимая мука. Старшина наливает полкружки, я двигаю ее к краю стола, он смотрит на нее, как змей на лягушку.

– Давай не задерживай!

Он как бы нехотя протягивает к кружке руку и запрокинув голову одним глотком опрокидывает ее. Вздохнув облегченно и привалившись к стене, он запивает из котелка, который на столе с водой стоит. Потом берет кусок хлеба и сала, держит его в руке и посматривает на меня. Я киваю головой Тимофеичу и тот наливает Феди еще порцию. После этого мы с Тимофеичем выпиваем и оставляем Рязанцеву на третий глоток. У Феди глаза глядят веселей, но он делает вид, что стесняется.

– Давай, давай, дохлебывай! Нам со старшиной и по разу хватит!

– Ну что? На душе стало веселей? Может теперь, по делу поговорим? А то у тебя на сухую разговор никак не клеился!

– Щас покурю! И обо всем поговорим!

Феди легче жить. Глядишь, перебросится словцом со старшиной. Тот тайком нальет ему полкружки. Выплеснет Федя водку в себя, и завалится на нары спать до утра. А я не мог, вот так, легко очистить свою душу от обид и всякой скверны. Всякие тяжелые мысли даже после выпивки не покидали меня.

– Доложи мне подробно, что там в овраге? Уточни глубину, ширину! Где обрывистые и где пологие скаты? Думаю, что лезть нужно ребятам там, где самый крутой обрыв, где немцы наверняка нас не ждут, для этого я и заказал старшине изготовить лестницу. Федор Федорыч прокашлял и подробно изложил свои взгляды на немецкий овраг. Язык при этом у него нисколько не заплетался, а даже наоборот, он все излагал обстоятельно и подробно.

– Овраг не широкий. Местами шириной метров до двадцати. Скат со стороны немцев высокий и обрывистый. Есть пологие места, где можно подняться наверх легко. Глубина оврага метров пять, не больше. Подняться к немецкой траншее можно, но не везде. В траншее, где подходят обрывы, немцев не видно. На счет

лестницы, я согласен. Поставим ее под самый отвесный край оврага, где человек вообще не сможет подняться к краю траншеи.

– Уточни про траншею! – перебиваю, я его.

– Траншея идет по самому краю. Движения немцев ночью в траншее не видать. Может, сидят не высовываясь? А по делу должны быть у них впереди наблюдатели. В одном месте на дне оврага ближе к нашей стороне стоит группа деревьев, за которыми можно укрыться. Наблюдение вести из-за них хорошо. Впереди заснеженные стволы, мелкие кусты и белые ветки. На дне оврага снега больше, чем при подходе в поле и на открытых буграх. Спуститься в овраг, сесть за деревья – место хорошее. Сидеть благодать! Пули летят высоко.

– Скажи-ка Федя! А на день там можно остаться и продолжать вести наблюдение?

– Думаю, что можно!

– Я старшине одеяла обшить простынями заказал.

– Я слыхал. Это дело полезное! Может мы, днем туда под деревья махнем.

– Днем идти туда бесполезно. А с ночи остаться, пожалуй, вполне!

– Я в этом смысле и говорю, что днем.

– А я хотел Сенько с его группой послать под деревья.

– Нет уж, ты сейчас реши кого посылать под деревья. Чтобы потом Сенько не обиделся, что я отбил у него хорошее место.

В это время в проход блиндажа просовывается ст. сержант Сенько. Сенько высокий, широкоплечий, здоровый парень. Движения у него неторопливы. Во всем теле чувствуется ловкость и сила. У него мгновенная реакция, когда дело касается разведки или доходит до броска. Он хочет что-то сказать. Я делаю ему знак рукой, мол, подожди, и приглашаю присесть к столу.

– У тебя чего ни будь срочное?

– Нет.

Старшина молча поднимается, подвигает железную кружку, колотит пальцами по фляжке, но она уже пустая. Старшина поворачивается и выходит наружу. Вскоре он возвращается и наливает Сенько полкружки спиртного.

– Давай Серафим! Выпей и закуси, ты наверно голоден. Мы уже приложились.

Сенько морщится, заедает салом с хлебом и затягивается сигаретой.

– Ну, что хорошего там, на участке второй роты? – спрашиваю я, его.

– На моем участке голо, хоть шаром покати! Негде с ребятами зацепиться, чтобы вести наблюдение. Можно, но только из стрелковых окопов.

– Это верно! У тебя там голое поле. Ни кустов, ни прошлогоднего бодуля.

– Вчера ходили к оврагу. Полежали немного. Вчера почему-то тихо было. Обычно они сидят в траншее и всю ночь болтают – А-ля, ля! А тут тишина! Ракеты пускают, стреляют из пулемета, а разговора не слыхать. Какие-то немцы не нормальные пошли?

– Ты вот что Серафим! К оврагу больше не ходи. Посади ребят своей группы в окопы второй стрелковой роты и пусть наблюдают за немцами из окоп.

– Возьми стереотрубу, но ни днем, ни ночью с немцев глаз не своди! Так и передай своим ребятам. Вообще-то лучше сесть где-нибудь в отрыве от нашей пехоты. Возьми взрывчатки у старшины. Тимофеич, для тебя специально достанет.

Взорви верхний мерзлый грунт и отрой окоп человек на пять в стороне. Старшина даст тебе пару простыней, чтобы во время рытья прикрывать на день свежую землю. Потом он тебе ротный миномет достанет. Погоняй немцев по передней траншее, посмотри, где они зашевелятся.