Ванька-ротный

Шумилин Александр Ильич

Станковые пулемёты перед выходом обычно разбирают. Щит, ствол и станину солдаты несут отдельно. Станина — самая тяжелая часть пулемёта. Её заваливают на спину солдату и, он, пошатываясь, шагает с ней тяжело переставляя ноги. Станина Максима имеет довольно ходкие и прочные колёса. На колёсах станину можно легко вести по земле. Но по старой привычке солдат почему-то заставляют её таскать на спине. Солдаты, между прочим, против этого ничего не имели.

Думаю, когда солдат идёт по болоту или под ногами у него булыжник мостовой, пни, кочки, поваленные деревья |в лесу|, то катить станину на катках неудобно.

В таких местах солдат надевает её на себя. А зачем спрашивается по ровной дороге тащить тяжелую станину на себе? Так делали только в мирное время. Берегли материальную часть и тренировали солдат на выносливость. На войне в этом не было смысла. Я подал команду снять станину со спины и катить её на катках. Нужно беречь солдатские силы и спины |подумал я|. Никто не знает, сколько еще осталось идти.

Тяжело ступая, пулемётная рота растянулась по дороге. Солдаты идут молча, шагают медленно и неторопливо. Дорога незаметно начинает подниматься в гору. Обгоняя пулемётчиков налегке, уходят вперёд стрелковые роты.

— Эй дорогу! — слышится позади.

Солдаты нехотя сходят на обочину дороги, а по дороге |храпя,| лошади волокут сорокапятку. Все устремились вперёд, в темноту, спешат и торопятся, обгоняют друг друга. Кто ушел вперёд, кто отстал, не имеет значения. При получении приказа на отход, я договорился с полком, что по дороге пулемётную роту пополнят боеприпасами и продуктами питания. Действительно, представитель полка встретил нас в темноте на дороге, когда мы подошли к какому-то сараю. Вокруг повсюду шныряли солдаты, они грузили обоз. Он попросил меня пройти к командиру полка, в блиндаж в овраге. Командир полка, майор, показал мне на карте место на дороге.

— Вот здесь займёшь оборону, у подножья безымянной высоты. Ты должен оседлать дорогу, которая проходит в этом самом узком месте. |между болотом и крутым подножьем высоты. Слева болото, справа крутой подъем на высоту.|

Я посмотрел на карту и спросил:

— Кто справа и слева меня?

— Место, где ты будешь стоять, узкое. Кроме пулемётной роты там не будет никого. Справа от тебя болото. Слева крутой скат высоты, за болотом ничейная полоса. А дальше оборону занимаем мы. Телефонную связь дать не могу, связь будешь держать посыльными.

Я понял сразу, что моей пулемётной ротой затыкают шоссе, что идёт на Пушкари.

— Вы хотите поставить меня в качестве заслона и я должен буду пулемётами отбиваться от немецких танков.

— Вы же знаете! Немцы без танков по дороге не пойдут.

— Пулемётами против танков, простите, не воюют.

— Оседлать дорогу я не боюсь. А держать её без пушек я не буду.

После недолгого препирательства майор |уступил и| велел отдать в моё распоряжение пушку сорокапятку.

— Из артиллерии у меня в полку больше нет ничего.

— Ну положим — сказал я, — я видел в полку две 76-ти миллиметровые пушки.

Майор помолчал и сказал:

— Они не мои!

Когда весь полк окончательно снялся и в темноте отошел за болото, когда мимо нас по дороге прошла последняя стрелковая рота, прикрывавшая общий отход, я вывел своих солдат на указанное место и занял позицию. Вскоре из тыла, со стороны леса из-за болота затарахтела повозка и за повозкой следом прикатила сорокапятка. Пушку отцепили от передка, положили на дорогу ящик со снарядами, повозку и передок сразу угнали в

тыл. Чувствовалось, что пушку оставили на уничтожение. Ко мне подошел командир огневого взвода, такой же лейтенант, молодой и белобрысый как я.

— Здравствуй!

— Здорово!

— Ну как договоримся? — сказал он мне.

— Без выстрела по танку живым от сюда не уйдёшь! Предупреди своих солдат! Кто хоть шаг без моего разрешения сделает, лично из пулемёта расстреляю! Пока пушка цела, вы будете стоять на перешейке!

— А если её разобьет? — спросил лейтенант артиллерист.

— Разобьёт? Если разобьёт — вы свободны! Но учтите! Без выстрела по танку ни шагу назад! Это говорю я вам твёрдо! Потому что знаю вашего брата артиллеристов. В этот раз вы просто так не уйдете!

— Ладно согласен! — ответил лейтенант артиллерист и обратился к своим солдатам:

— Все слышали?

Пушку поставили слева от дороги в кювет. Нарубили кустарнику и прикрыли её со стороны дороги. Я решил один пулемёт поставить назад. Прикрыть дорогу с тыла. Со стороны высоты у меня на фланге никого не было. Немцы могли обойти высоту, зайти нам в тыл и неожиданно появиться сзади на дороге. Я подозвал к себе младшего лейтенанта Пискуна и отдал ему боевой приказ занять оборону сзади роты в трёхстах метрах, на дороге.

— Чтобы не было ошибки — сказал я ему, — в темноте отсчитаешь расстояние шагами. Отсчитай триста шагов и на обочине справа рой немедленно пулемётный окоп. Окоп рыть в полный профиль. Готовность к утру! Пулемёт сразу поставить к бою. Охранять будешь дорогу и скат высоты. С тыла к роте никто не должен подойти! Ты и солдаты отвечаете мне головой за это! У вас лёгкое задание. Основной удар немцев будет здесь. Вы во время немецкой атаки останетесь в тылу и будете наблюдать за нами. Тебе всё ясно?

— Ночью все до одного будете нести дежурство у пулемёта и патрулировать! Спать будете потом, когда рассветёт. На ночь двух солдат поставишь патрулями. Они будут ходить взад и вперёд между ротой и твоим взводом.

— Вопросы есть ко мне?

— Нет!

— Выполняй! Младший лейтенант забрал своих солдат, один пулемёт и ушел отсчитывать шаги в темноту по дороге. Серое утро пришло незаметно. Солдаты всю ночь работали, я был всё время на ногах, и поэтому утро показалось мне почему-то невзрачным, бесцветным и серым. Если накануне с вечера и всю ночь по дороге двигались люди, тарахтели повозки, то теперь вся местность вокруг опустела и вымерла. Зловещая, не привычная тишина навалилась как ожидание. Кругом тихо, ни выстрела! Слабый ветер едва шевелит листвой, У самой дороги залитое водой болото и по краю деревья и кусты. Повсюду из воды торчат тонкие стволы берёзок. Медленно движется туман над водой. Серое небо постепенно озаряется голубыми прогалками между облаков. Поднимается солнце. На листьях деревьев сверкают капли росы. Смотришь на всё это, и как будто войны вовсе не было.

— Товарищ лейтенант! Погодка нынче благодать! На целый день будет лётная!

— Обрадовал — отвечаю я солдату.

— Если бы ветер и тучи и дождичек сверху пошел, немецкие пикировщики сидели бы на аэродроме! А тут светит солнце. Днём будет жара. Тут в обе стороны смотри, откуда они появятся или вынырнут.

— Ребята во взводе сзади наверно сняли сапоги, валяются на траве, сушат портянки! У них что! Работы мало! Всего один окоп. А тут четыре пулемёта. Для каждого позиция и щели для личного состава. Плоты сбивай и вяжи! Перекурить нет времени! — ворчали солдаты.