Ванька-ротный
Шрифт:
На подходе к лагерю солдатики маршевой роты начинают цеплять за землю ногами. Их заводят в лес и они падают как мертвые. Им объявляют, что они прибыли на место. А они лежат, закрыв глаза и не шевелится. Безликие, помятые и за дорогу обросшие.
Лихое воинство идет к нам на пополнение. Смотришь на них и думаешь, старики они, или молодые? Все они выдохлись и обессилили. Ни од ой живой души, ни одной здоровой рожи. Откуда я буду брать пополнение для разведки? Из тысячи прибывших, не могу десятка набрать. А нам нужны добровольцы, смелые и сильные ребята. Куда девался проворный и шустрый русский солдат? |Кто-то из тюряги пришел. Всякое они говорят. Неужель это правда? А чему удивляться.|
Посмотришь
Мы, старые вояки, стоим у дороги и тоже поглядываем на них. Две партии встретились на дороге и скоблят друг друга глазами.
Они нас спрашивают, — Как у вас тут? А мы, вроде задаем им вопрос, — Ну что прибыли голубчики, скоро узнаете, как тут у нас.
Гвардейские полки пополняются живой силой. Стрелковые роты растут. Лесной лагерь постепенно расширяется. Под деревьями и в кустах появляются новые шалаши. Возле них отрывают узкие щели на случай бомбежки. Для солдат стрелковых рот не строят блиндажи. Их дело привыкать к матушке земле.
Через неделю лесной лагерь меняет свой облик и запах. Чистый воздух и хвойный дух исчезает. Пространство, по которому ходят солдаты постепенно замусоривается, засоряется и загаживается. В воздухе стоит запах портянок, грязного белья и мочи. Лес преображается с появлением нового пополнения.
Вновь прибывшие пока ходят без оружия, хотя оно лежит в ящиках и ждет своего часа.
Каждый новый день в полк прибывает маршевая рота. Маршевая рота, это до сотни невооруженных солдат. Одеты они в солдатскую форму, подпоясаны брезентовыми ремнями. У них у каждого, как положено за спиной пустой заплечный мешок. Они ждут когда им выдадут консервы, хлеба буханки две на каждого брата и оковалок сала не меньше кило. Им невдомек, что этого они здесь никогда не получат. Мы молчим, ничего не говорим, пусть маленько усладятся мечтой и мыслью.
Им оружие в дороге не дают. Запас продуктов они не получают. Их в дороге кормят на перевалочных базах. Подходи плеснут в котелок, хлеба кусок, махорки щепоть, получил и отваливай. Они надеятся, что их накормят до отвала, когда они приедут на фронт. На фронте до отвала выдают только пули в живот, об этом они скоро узнают.
По пути следования их сопровождает офицер. Он имеет список на руках. Каждый день перед кормежкой он проверяет их по списку.
Притопали солдатики в расположение полка и считай, что |за каждым из них захлопнулась дверь в тыл и в мирную жизнь.| Обратной дороги им |больше| нет. Обратно в тыл солдат может попасть только раненым. | И не дай бог, если у него после ранения обнаружат гангрену. С гангреной в тыл ему доступ закрыт. Легкораненые, лечением сроком до месяца, оставались тоже в санротах и медсанбате. В эвако госпитали отправляли тяжелых, но надежных. С нашего участка фронта с тяжелыми ранами ребята попадали в район города Иваново.|
Попал голубчик в окопы. Сразу не убило. Воюй себе да воюй! |Другого выхода нет.|
У сопровождающего офицера свои дороги и пути. Доставил в полк маршевую роту, сдал солдат по списку, |под расписку| по счету, достал пустой котелок и отправляйся на солдатскую кухню, получай хлеба и хлебова. А свой суточный паек прибереги. И этот тоже норовит оторвать от солдатского котла. Не успел показаться в полку и сразу на кухню. Вот так и курсирует до фронта и обратно в тыл. Пороха не нюхал, а считается фронтовиком. Глядишь в другой раз он является уже в очередном звании. Был старшим лейтенантом, а теперь капитан.
Дивизия получает пополнение и ее по всем признакам готовят в наступление, хотя нам пока об этом ничего не говорят.
Однажды в полки прибыли армейские штабные. Они будут проводить
Нейтральная полоса от вырытой траншеи на положенном расстоянии. Исходное положение наступающего полка оборудовано по всем правилам. Здесь окопы, щели и блиндажи. Солдаты трепятся, что армейские специалисты для учебного боя подобрали местность похожую на ту, где нам придется потом вести наступление. Солдаты все знают, а мы офицеры не в курсе дела. Солдат много, огромная масса. Один сказал то, другой сказал это. Сказанное просеивается сквозь сито, мусор отметается, а смысл и зерно остается. Слух, слухом! А случилось все так, как трепались они.
Однажды со станции, по дороге со стороны Спичино, запылили два танка. Проурчали, прогремели, пролязгали и застыли в кустах на опушке леса. Комбаты ходили туда смотреть, прикидывали как на танки сажать солдат в качестве десанта.
Когда дело дойдет до реального наступления и танки с десантом рванутся вперед, комбатов на танках или поблизости не будет. Это они здесь в лесу делают важный вид, покрикивают на солдат, махают руками, дают указания. В бою ни один из них в цепь пехоты не пойдет. Они будут сидеть сзади в земле и ждать когда в роты протянут телефонную связь. Своя жизнь каждому из них дорога, она дороже чем жизнь стрелка солдата.
Но вернемся к учебе и учебному полю.
На исходной позиции начальник артиллерии полка Славка Левин установил две полковые пушки. Армейские спецы приказали открыть огонь боевыми снарядами. Они хотят, чтобы рев танков и стрельба боевыми из пушек создало у солдат реальное представление. По траншее условного противника полковые выпустят по десятку фугасных снарядов. Отрабатывается огневой вал, за которым, на противника пойдут наши солдаты.
Никогда этого не было, чтобы пехоту в тылу приучали к стрельбе боевыми, а танки, проутюжив нейтральную полосу, пойдут на траншею противника. Сколько сожгут они на учении бензина?
Первый раз за всю войну по пустой траншее, просто так для грохота выпустят десятка два снарядов. Видно мы стали сильны! Раньше, в реальном бою, нам при наступлении на деревню больше двух снарядов было не положено.
Полковая разведка в полковом учении участия не примет. У нас своя учеба. Мы выходим ночью на свою тренировочную полосу. Разведчики готовятся для ночных действий.
Мы нашли небольшой участок земли на песчаном бугре по краю леса. Там били окопы и ход сообщения. Видно кто-то до нас успел окопаться здесь. Мы нашли его готовым в стороне за болотом. Возможно, что здесь когда-то проходил передний край.
Разведчики в ночной поиск отправляются небольшими группами. В каждой группе не больше трех-пяти человек. Комплектуются группы на добровольных началах. Каждый имеет право выбрать себе напарников. Люди сходятся на доверии и взаимной дружбе. Самые отчаянные состоят в группах захвата. Командир группы захвата самое важное и главное лицо. Это не важно сержант он или рядовой. Во время ночного поиска все ему подчиняются. Даже я, если иду вместе с ними за языком.
Новичку в группу захвата попасть сразу трудно. Нужно на деле себя показать. Нужно иметь незаурядную сообразительность и выдержку, стойкость и решительность без всякого там куража. Таких групп во взводе три. Все зависит от укомплектованности разведки. В боях эти группы пополняются из числа добровольцев. Остальные солдаты взвода разбиты на группы прикрытия и обеспечения. Обеспечение не продуктовое, а боевое. Это своего рода лестница, на которой каждый знает и занимает свое место. В разведке нет, как в обычной жизни, карьеризма и возни за место. Хочешь быть впереди и выше всех, иди в захват группу. А это значит, что ты рискуешь больше всех. Опаснее всего ходить и брать своими руками немца. Остальное все мелочь по сравнению с этой чистой работой.