Ванька жуков против гарри поттера и ко
Шрифт:
Как же хорошо ей было с Чарликом! Как он веселил её! Наполнил пустую её жизнь смыслом! А сейчас Чарлика нет, и это она, только она, виновата в этом!
От слёз бабе Люсе стало ещё хуже, и, когда позвонили в дверь, она с большим трудом смогла подняться с дивана.
Увидев Марину, она была не в состоянии что-либо объяснять, а только открывала и закрывала рот, тяжело всасывая воздух, как рыба, выброшенная на берег. Но Марина уже всё знала, потому что увидела объявление на двери подъезда. Со слезами на глазах хозяйка Чарлика всячески пыталась успокоить соседку, но у неё
– Чарлик, Чарлик, – повторяла баба Люся, чем совсем перепугала хозяйку Чарлика.
«А не сошла ли она с ума?» – с ужасом подумала Марина и побежала вызывать «скорую».
11
На следующее утро спокойствие бабы Люсиного двора взорвала новость: «Чарлик нашёлся!»
Первой об этом узнала хозяйка Пифика, которой после вчерашних событий плохо спалось. Она вышла гулять со своим питомцем ни свет, ни заря и натолкнулась на женщину, на руках у которой был пропавший Чарлик. Это была хозяйка Жули. Вчера поздно вечером она приехала с дачи и обнаружила у себя под дверью дрожащего от страха Чарлика. В темноте она не обратила внимания на объявление, висевшее на дверях подъезда, и где живёт Чарлик, она тоже не знала. Поэтому и оставила беглеца у себя на ночь, приняв решение завтра начать поиски его хозяев. Насмерть перепуганный Чарлик поначалу никак не мог поверить своему счастью, но, быстро освоившись в новой квартире, провёл самую счастливую ночь в своей жизни, лёжа на коврике под кроватью, на которой в ногах у своей хозяйки спала Жуля.
Очень скоро хозяйка Жули уже стояла у двери Марины и звонила. Когда дверь открылась, Чарлик, как птица, перелетел в руки своей хозяйки, облизывая её шершавым языком. Сколько было радости! Марина плакала и нежно трепала непослушного Чарлика по ушам:
– Бессовестный ты, Чарлик, бессовестный!
Но был в мире один человек, которому всё ещё было очень плохо. Этим человеком была бедная баба Люся, которую вчера вечером увезли на «скорой» в больницу.
12
Баба Люся оказалась в той же больнице, где в коме лежал Ваня. Когда Ванина мама узнала о случившемся, она, конечно же, пошла навестить свою соседку.
Зайдя в палату, первое, что она увидела, это большой букет на одной из прикроватных тумбочек. Переведя взгляд на кровать, она увидела измождённое, но счастливое лицо бабы Люси.
– Ой, Танюшка, заходи, дорогая, – услышала она знакомый голос. – А это Мариночка мне... от Чарлика. – Баба Люся глазами показала на букет.
– Да, с этим Чарликом у вас одни приключения, – тихо сказала Ванина мама и улыбнулась.
– Танюшка, а я ни о чём не жалею, – поспешила перебить её баба Люся. – Слышишь? Ни о чём. Я тяперыча хоть и больная, но счастливая.
Подождав, пока гостья усядется на стул рядом с кроватью, баба Люся продолжила:
– Я, знаяшь, милая, всё поняла. Такой злой была я от одиночаства. А с Чарликом у меня появилась семья. Они, знаяшь,
Ванина мама смотрела на свою соседку и не могла её узнать. Это был совсем другой человек: живой, жизнерадостный, хоть и на больничной койке. И только тёмные круги под глазами, бледный цвет лица и синюшные губы были немыми свидетелями тяжёлой болезни.
– Танюша, не смотри так, – баба Люся перехватила устремлённый на неё взгляд. – Хоть я и умру от этой болезни, но умру счастливая, с цвятами и окружённая заботой. Ты же веруюшчая. Ты знаяшь, что ничто в этой жизни не можат замянить любви.
Таня почувствовала, что может расплакаться, и стала поспешно вынимать из сумки гостинцы для бабушки Люси (слово «баба» уже совсем не сочеталось с тем человеком, которого она видела перед собой).
– А ты плачь, плачь, не стесняйся. Я знаю, какое у тебя горе. И гостинцав не нужно. Ты лучча Ванячке отняси… – Последнее слово баба Люся не договорила – широко открытые глаза Тани наполнились слезами. – Танюшка, прости. Слышишь, я никогда не молилась, а тяперыча буду Бога просить, чтобы вярнул тебе сына. Только научи мяня, как нужно молиться.
Оторопевшая мама, наспех вытирая слёзы, бессвязно отвечала:
– Хорошо, хорошо, конечно, научу… Я напишу… Да, да, напишу… У Вас есть, на чём писать?
– Писать? – Баба Люся тоже выглядела очень растерянной. – А вот, на коробке напиши, и она перевернула верх дном коробку с конфетами. – Вот тут и напиши. Ручка у тебя есть? У меня-то ручки точно нету.
– Ручка? А, ручка у меня есть, – также растерянно ответила Таня, достала из сумки ручку и начала писать, проговаривая написанное:
«Отче наш, иже еси на небесех,
Да святится Имя Твое,
Да приидет Царствие Твое,
Да будет воля Твоя,
Яко на небеси и на земли…»
– Танюшка, как жа хорошо! – Чуть ли не на распев протянула баба Люся. – Как-то тепло на сердце стало.
– Это Ангел коснулся сердца своим крылом, – улыбаясь объяснила Таня.
– Ангел? – недоверчиво переспросила баба Люся. – А я думала, что это всё сказки.
– Бог познаётся не умом, а сердцем. Так делают дети, чистые сердцем. Но взрослые теперь всё реже и реже говорят с ними о Боге. А нам, взрослым, почувствовать Бога уже очень трудно, почти невозможно, потому что сердца у нас каменные.
– А как жа я почувствовала? – Баба Люся слушала свою гостью с благоговейным выражением на лице.
– А это всё любовь, – задумчиво ответила мама. – Любовь, это кратчайший путь к Богу, потому что он Сам и есть Любовь. А если мы любим и готовы «душу положить за други своя», то тем уподобляемся самому Богу.
– Танюшка, как жа хорошо ты говоришь! – Баба Люся слушала тихий голос своей соседки, как задушевную песню. – Как эта Советская власть обокрала нас! Она лишила нас самого главного: она забрала у нас Бога.